Гинеколог направил Оксану к наркологу и на аборт. Наркологи послали ее обратно к гинекологу, а потом послали в принципе. Совместными усилиями они довели ее до возвращения к наркотикам и попытки самоубийства. Но вопреки всему она взяла и родила здорового ребенка.
Этот текст — что-то вроде дневника. Тут нет смысла пересказывать своими словами. Пусть Оксана сама вам расскажет: как она боролась со своими страхами, зависимостью, невежественными врачами — и победила. И теперь она хочет, чтобы ее судьбу больше никто не повторил.
Эта история началась в феврале прошлого года, когда Оксана Шпагина из Тольятти узнала, что беременна от любимого человека. К тому времени она не употребляла наркотики два года и считала, что эта страница в ее жизни перевернута навсегда.
1. «Я была такая счастливая…»
Февраль 2011 года. Я была счастлива от одной мысли, что буду мамой. Это была моя первая беременность. Да, к тому времени у меня был ВИЧ и гепатит С, но я слышала, что люди, живущие с этими болезнями, рожают детей.
С первого дня я стала за собой следить, старалась не простывать, правильно питаться, старалась совсем мало курить и хотела бросить совсем. А на 20-й неделе я пошла вставать на учет к гинекологу. Я была такая окрыленная, счастливая, такое хорошее настроение было…
10 июня. Меня приняла гинеколог Елена Иванова. Она начала заводить карту и задавать всякие вопросы. Я ей отвечала честно: сказала, что у меня ВИЧ-инфекция и гепатит С, что я курю и раньше долгое время — больше 10 лет — употребляла наркотики. А еще — что у меня нет родителей. Узнав об этом, она сказала: «Оксана, и кого ты хочешь родить с такими болячками? (Она сразу стала говорить мне «ты».) Тебе уже 30. Здорового ребенка не родишь, он будет с гепатитом С и ВИЧ. Он родится неполноценным, ты начнешь опять колоться, и его заберут». И гинеколог посоветовала мне сделать искусственные роды и сказала принести справку, что я наркоманка…
Я поверила гинекологу. В моих глазах авторитет врача был непоколебим! Мне даже и голову не пришло у кого-то проверять, правда ли, что с моими болезнями нельзя родить здорового ребенка!
…Мир перевернулся. Я хотела рожать, хотела ребенка. Но моя прошлая жизнь и наркомания снова преследовали меня, показывая, что я, оказывается, даже бросив наркотики, не могу родить здорового ребенка… У меня началась истерика.
27 июня. Получив справку о том, что я состою на учете с диагнозом «наркомания», я опять пришла к гинекологу. Она сказала: «Ты знаешь, на самом деле этой справки мало для искусственных родов. По закону нужна веская причина: чтобы УЗИ показало, например, что у плода нет ручки…» И врач посоветовала мне обратиться к зам. главного врача по гинекологии больницы №5 г. Тольятти Алексею Вершинину. Он должен был решить эту проблему.
Я вернулась домой совершенно раздавленная. И еще было страшно идти к врачу договариваться о чем-то незаконном.
28 июня. Мы пошли на прием к Вершинину с моей тетей Тамарой. Он нас уже ждал и назвал сумму — 40 тысяч. Я была в шоке, у меня таких денег никогда не было. Тетя договорилась о сумме в 35 тысяч…
Неделю я провела в попытках сбора денег. В итоге 25 тысяч рублей дала мама парня, от которого я была беременна. Просить у нее деньги было особенно унизительно, потому что все выглядело так, как будто это я сама хочу избавиться от ребенка. И доводы о том, что это гинеколог посоветовала мне сделать искусственные роды, не действовали: считалось, что в своих болезнях я была виновата сама. А значит, сама была виновата в том, что не могу родить здорового ребенка.
В тот момент я стала себя ненавидеть и уже просто чувствовала, как все люди смотрят на меня с отвращением и брезгливостью.
10 тысяч рублей добавила тетя. Деньги мы передали Вершинину, и через несколько дней я легла к нему в гинекологическое отделение.
2. «Я такой урод!»
1 июля. Мои подруги Галя и Марина пришли меня навестить. И я им все рассказала — что я такой урод, что не смогу родить здорового ребенка. Но подруги возмутились и сказали, что это ерунда: люди, живущие с ВИЧ и гепатитом С, могут рожать и рожают здоровых детей! Тем более я давно не употребляю наркотики.
Мы дождались обхода, и, благодаря их поддержке, я сказала врачу, что отказываюсь от операции. Мне сказали, что я пожалею, но вернули деньги, вычтя из них 5 тысяч в счет дней, проведенных в палате.
Я отказалась от аборта, но это не значит, что я успокоилась. У меня постоянно звенело в ушах «пророчество» гинеколога: «Здорового ребенка не родишь! Начнешь колоться! Его заберут!» Я боялась, что рожу неполноценного малыша, боялась, что никто меня не поддержит, и я останусь с ним одна, без средств к существованию.
Это был нескончаемый поток тяжелых мыслей!
Я не думала ни о чем хорошем. Я перестала спать. Я ненавидела себя.
Я хотела себя убить.
11 июля. Самый легкий путь был сделать передозировку наркотиков. И спустя неделю после выписки из гинекологии, после двух лет трезвости, я снова укололась в надежде умереть. Но наркотик был слишком низкого качества, и я не умерла, а только надолго уснула. Зато он помог мне снять накопленный стресс.
Впервые за последний месяц я почувствовала, что смогла поспать и забыться. Но моя зависимость опять проснулась во мне. Я была не в силах с ней бороться, но все время думала о ребенке, который во мне, и о том, какой вред я ему приношу. Мне было стыдно и страшно.
21 июля. Я опять пришла к гинекологу Ивановой и сказала, что отказалась от искусственных родов. Гинеколог посмотрела на меня как на сумасшедшую и опять послала на анализы. Но она не сказала мне ни слова о том, как мне сохранить здоровье моего ребенка! Она не смотрела на результаты анализов и УЗИ. Для нее имела значение только справка из наркологии…
От такого отношения мне еще больше требовалось успокоиться, и я снова и снова кололась. Это продолжалось недолго, всего несколько дней, но перестать думать об «уроде» я могла только при помощи наркотиков. И я решила обратиться к наркологу.
Я любила ребенка, который был во мне, намного больше самой себя. Я больше не хотела причинять ему никакого вреда.
3. «По сути, меня выгнали…»
29 июля. Но нарколог меня не принял. Он сказал: «Ты не моя пациентка, приезжай на следующий день. Если другой врач тебя примет, то ляжешь. А нет — так нет».
Я вернулась домой. Мне было очень плохо. Я особенно остро чувствовала ребенка: во время ломок она так сильно крутилась. Спать было невозможно. Невозможно было находиться в помещении, но на улице шел дождь, и было еще хуже. В итоге я опять укололась.
На следующий день я опять пришла в наркодиспансер. Другой врач сказал: «Так как ты беременная, я не имею права тебя лечить, потому что мы лечим такими препаратами, что я не знаю, как они отразятся на ребенке». Понимая, что если я сейчас останусь без наркологической помощи, то просто умру, я спросила его: «А если я сделаю искусственные роды?» Врач сказал: «Мне все равно. Нам для формальности нужна справка о том, что гинеколог не возражает против лечения в наркологической клинике».
1 августа. Я снова пошла к гинекологу Ивановой. Та поинтересовалась, чем меня будут колоть. Я испугалась, что она мне сейчас откажет, потому что препараты противопоказаны при беременности, и сказала, что буду потом делать искусственные роды. Узнав это, гинеколог выписала справку.
Это был замкнутый круг — нарколог не брал без бумажки от гинеколога. А гинеколог разрешила лечь в наркологию только потому, что я обещала потом прервать беременность. Других вариантов предусмотрено не было…
2 августа. Наконец, я легла на лечение. Нарколог сказал: «Я тебя возьму на неделю, сниму ломку, и все — мы с тобой распрощаемся из-за того, что ты беременная». В палате было ужасно: очень душно, белье не меняли. Стоял сильнейший запах пота. Из лекарств мне назначали только немного снотворного. Они мне не помогали, я плохо спала, но врач говорил, что это пройдет.
Я терпела. А через 9 дней меня выписали. Мне по-прежнему было плохо, но врач настоял на выписке и рекомендовал обратиться в амбулаторный наркологический кабинет, если ломка не пройдет.
По «Стандартам лечения наркологических больных» я могла находиться у них 12 дней, а дальше — еще три недели для реабилитации. Но, по сути, меня выгнали…
15 августа. Дома я по-прежнему чувствовала ломку, не могла есть и спать. По совету врача я пошла в амбулаторный кабинет, но никаких назначений мне там не сделали. Вместо этого дали направление в КВД. Я хотела помощи, я не хотела снова сорваться на наркотики! Но, видя мою беременность, никто не хотел мною заниматься.
На фоне глубокой депрессии, постоянной рвоты, поноса, отсутствия сна и аппетита такое отношение ко мне в наркологическом кабинете было последней каплей. Тяжелее всего было безразличие наркологов, которым было абсолютно все равно, какое у меня состояние, беременна я или нет.
Но и гинекологи: с одной стороны, они презирали меня за наркоманию и болезни, а с другой — не прилагали усилий, чтобы мне помочь.
21 августа. Пошел седьмой месяц беременности. Чем дальше, тем мне было страшнее. Напряжение было невыносимым. Мне было особенно плохо, и я опять укололась. Стало немного легче. По сути, врачи оставили мне только один способ справиться со страхами — употреблять наркотики.
Сестра видела мои страдания. Говорила, что я плохо выгляжу. Даже беременная и при моем и без того скромном весе, я похудела на 9 килограммов. Я всерьез стала думать о смерти. Я не видела другого будущего.
25 августа. Я почти не могла ходить. С большим трудом, при помощи сестры я дошла до нотариуса и написала завещание. Сестра меня даже не отговаривала, она думала, что я не вынесу, не выдержу. Я выглядела как ходячий труп: худая, еле передвигала ноги, зеленая от тошноты. И в этот же день у меня особенно сильно начал болеть низ живота. Я могла только лежать, и все равно было невыносимо больно. Я дошла до Ивановой, и прямо на приеме мне вызвали «скорую», которая доставила меня в больницу.
4. «Я самая заботливая мама на свете!»
28 августа в 14.57 я родила дочь на сроке 29 недель.
Когда врачи сообщили, что с ребенком все в порядке, что ребенок не урод, я была на седьмом небе от счастья! Я как будто сама заново родилась. Как будто и не было всех этих ужасных ломок, болезней, унижений и безысходности! Ко мне вернулись аппетит и сон. О наркотиках я больше не думала.
…Сейчас с ребенком все в порядке. Ее зовут Юля. Все анализы на ВИЧ и гепатит отрицательные — несмотря на ужасное состояние, я регулярно принимала терапию от ВИЧ, которую мне прописали в СПИД-Центре. Там ко мне лучше всего относились.
Наркотики я с тех больше не употребляю и считаю, что я самая заботливая мама на свете. Но пять месяцев общения с врачами не прошли для меня бесследно. Я стала бояться их до такой степени, что для меня теперь настоящая пытка — обратиться за медицинской помощью.
Эти люди до сих пор владеют мной. Они навсегда поставили меня в самый низ общества, и я так и не могу оттуда выбраться. Врачи были для меня олицетворением всего самого святого. Но я родила здорового ребенка не благодаря, а вопреки их работе…
Наталья ВЕРШИНИНА, социальный работник НКО «Проект Апрель», которая помогает Оксане:
— Беременных наркозависимых меньше не становится. Но у наркологов нет протоколов лечения наркомании при беременности, а у гинекологов — сопровождения беременных при наркомании. Лекарства, которые применяют для лечения наркомании, либо противопоказаны, либо не рекомендованы при беременности. Вот и получается, что врачам нечего предложить пациентке, кроме аборта.
Если же женщина хочет рожать, то ее просто начинают футболить. Ни гинекологи, ни наркологи в РФ не имеют какого-либо опыта или обучения по вопросам беременности на фоне наркомании. И единственным решением для них является прерывание беременности во что бы то ни стало.
Но Оксана решила отстаивать свои права. Она написала жалобу на имя министра здравоохранения Самарской области и в этой жалобе требует не только извинений от врачей, но и гарантий, что государство приложит все усилия, чтобы изменить ситуацию в принципе. Проблема должна получить системное и грамотное разрешение на уровне регионального и федерального минздравов.
mk.ru
материал: Анастасия Кузина
фото: Геннадий Черкасов
.gif)
