“С точки зрения человечности и если обратиться к опыту зарубежных стран, то наркозависимого не стоит сажать в тюрьму, так как этот человек не преступник, а в первую очередь страдающий заболеванием. Когда человека сажаешь в тюрьму, то чаще всего просто ломаешь его судьбу, мировоззрение, после чего очень сложно реабилитироваться в обществе… Гораздо целесообразнее привлечь его к каким-либо работам в обмен на участие в метадоновой программе”, – И. Лебузов, Бишкек Бишкек (АКИpress) – Ибрагим Лебузов, директор общественного фонда «РАНС плюс», деятельность которого направлена на оказание консультационно-правовых услуг и защиту прав и интересов таких групп, как потребители наркотиков, бывших осужденных, лиц, живущих с ВИЧ, и их родственников, прокомментировал агентству АКИpress свое мнение по поводу того, какие меры может государство принять для снижения отрицательного воздействия на общество от лиц, принимающих наркотики, а также рассказал о деятельности своего фонда.
– На ваш взгляд, государство должно пересмотреть свое отношение к лицам, потребляющим наркотики, а также к лицам, страдающим алкогольной зависимостью?
В Кыргызстане никто никогда не считал, сколько наше государство затрачивает на одного наркозависимого. То есть его в свое время обучили в школе, возможно даже в ВУЗе, он получал какой-то пакет социального обеспечения, и в то время, когда он должен «отдавать долги государству», человек выпадает из этой цепи. Более того, если он был пойман и осужден за потребление наркотиков, государство продолжает нести расходы на него. В развитых государствах уже давно пересмотрели свое отношение к ним и сделали вывод, что гораздо лучше человека включить в метадоновую программу, при этом он сможет работать, приносить доход и себе, и государству. С экономической точки зрения это выгоднее. На западе также просчитали, что тех же алкоголиков гораздо выгоднее задействовать в определенных реабилитационных программах, а на это время их использовать для общественных или каких-то других работ, нежели просто карать. Тут важен не только социальный, но и экономический аспект.
Если брать исторически, то у нас осталась советская система мышления и соответственно понимание многих болезней, особенно социально значимых, то есть алкоголизм и наркомания у нас осталась в понимании каким-то пороком, будто это непутевые люди. Но мало кто вспоминает, что 30 процентов населения всего земного шара по статистике подвержено этим заболеваниям. К тому же советская система помощи наркозависимым носила характер репрессивности. По требованию родственников зависимого человека держат за решеткой, пример тому наркология — это лечебное заведение, где нарушаются права человека, на окнах и дверях стоят решетки, нет свободного выхода за территорию отделения… Люди не до конца понимают природу этого заболевания. И как-то принято лечить биологическую сторону, то есть тело человека, не думая о его душе. Не спорю, при наркотической зависимости у человека существуют изменения на уровне клеток, в обмене веществ. Есть психические изменения, личность деградирует и стигматизируется, его повадки, отношение к себе и других людей к нему тоже меняется и становится неадекватным. И как ни парадоксально, это заболевание заразно, имею ввиду в социологическом плане, то есть его близкие становятся созависимыми.
С точки зрения человечности и если обратиться к опыту зарубежных стран, то наркозависимого не стоит сажать в тюрьму, так как этот человек не преступник, а в первую очередь страдающий заболеванием. Когда человека сажаешь в тюрьму, то чаще всего просто ломаешь его судьбу, мировоззрение, после чего человеку очень сложно реабилитироваться в обществе, тем более если от него отказались родные. Гораздо целесообразнее его привлечь к каким-либо работам в обмен на участие в метадоновой программе. Участие человека в метадоновой программе позволяет перевести его под контроль государства.
– То есть вы сторонник метадоновой терапии?
– Министерство юстиции запустило пилотный проект заместительной терапии метадоном в трех заведениях пенитенциарной системы — это СИЗО№1 в Бишкеке, в колонии №47 и в СИЗО города Ош. Недавно я ездил в 31-ю колонию, там сами заключенные сказали, «вот бы нам тоже такую программу запустили». Более того, по моей информации сейчас в криминальном мире, если быть точнее в «воровской системе» прошел «прогон от вора» о том, чтобы полностью отказаться от употребления наркотиков, и те, кто продолжает их употреблять, как бы выпадают из этой системы, то есть им нет доверия. Если перевести на человеческий язык, то «воровская система» понимает, что из-за наркотиков она начала поедать саму себя.
Представьте себе, допустим, у вас головная боль, вы идете в аптеку, покупаете пачку аспирина и за раз выпиваете все таблетки? Нет! Так же и наркозависимые, они покупают примерно один грамм героина, но не вкалывают его весь сразу, вкалывают по чуть-чуть, чтобы «подлечиться», не для того, чтобы ощутить кайф, а привести себя в нормальное состояние, чтобы нормально передвигаться, работать и что-то делать. Вкалывать всю дозу ему нет необходимости, во-первых, это может убить его, а во-вторых, это довольно дорого. Это можно сравнить с больным человеком, который носит лекарство, чтобы быть в нормальном состоянии. И почему мы его должны наказывать? Да, это зависимость, да, это плохо, но его нелегальное положение не исправляет ситуацию. В-общем, вопрос о наказании наркозависимого остается открытым. Чтобы бороться с распространением наркотиков нужно наказывать «барыгу» – продавца или распространителя наркотиков.
– На ваш взгляд, наркозависимого нет смысла наказывать в судебном порядке и сажать в тюрьму, так как от этого он не излечивается?
– Именно так. Гораздо целесообразнее привлекать наркозависимых к общественным работам. К тому же, что касается «зоны», не думаю, что для многих является секретом то, что наркотики туда проникают. И те наркоманы, которые на свободе искренне искали возможность для избавления от этой пагубной зависимости, оказавшись в тюрьме и будучи в подавленном психическом состоянии, склонны искать способы заработать на них. Что это значит? Это значит, что они «тянут» деньги с родственников, знакомых, хотя казалось бы зачем человеку в тюрьме деньги? Иногда занимаются вымогательством или участвуют в сомнительных операциях.
– На ваш взгляд, каким образом происходит приобщение к наркотикам? То есть маргинальное население, которое изначально оказалось в неблагоприятной среде или приобщилось к ней, начинает потреблять наркотики, или наоборот, молодежь из благополучных семей пробует наркотики, а потом оказывается в этой среде?
– Статистика показывает, что чаще имеет место второй вариант. Молодежь ищет острых ощущений или новых впечатлений, руководствуясь сомнительным принципом «в этой жизни нужно все попробовать». Мы сами когда-то были молоды и, наверное, хотелось попробовать чего-то неизведанного, не задумываясь о последствиях. К тому же от наркотиков ни запаха, ни внешних проявлений. В какой-то мере наркотик преподносится как более престижное удовольствие. И далее личность стигматизируется, так как употребление наркотиков само по себе криминал и, соответственно, находится в этой среде.
– Вы говорили, что общее количество обратившихся в ваш фонд с 2005 года около 4 тыс. человек. Вы следите в дальнейшем за деятельностью своих подопечных и как оцениваете свои успехи?
– Обязательно следим. Если человек потерялся и не поддерживает с нами связь, то мы поднимаем документы, прозваниваем всех его знакомых и начинаем искать его. Также мне помогает то, что я имею связи в этой среде и иногда доходит информация, что человек снова попал в тюрьму. Около 30% наших клиентов мы отслеживаем, они в постоянном поле нашего зрения, хотя много случаев, когда человек уже ушел от нас, сменил номер телефона, место жительства и не представляется возможным его найти.
Деятельность нашего Фонда направлена на оказание консультационно-правовых услуг и защиту прав и интересов групп таких, как потребители наркотиков, бывших осужденных, лица, живущие с ВИЧ, и их родственников. Мы стараемся через ресоциализацию и реабилитацию улучшить качество жизни маргинальных групп и снизить вред, который они оказывают на общество. Все программы снижения вреда настроены на то, чтобы наркозависимый как можно меньше приносил вреда обществу, потому что заставить человека отказаться от наркотиков — это уже другая задача. Наша задача дать ему легализоваться, то есть восстановить документы, потому что они теряют их, оставляют в залоге или у них отбирают сотрудники правоохранительных органов. Бывшие заключенные, особенно имеющие проблемы с потреблением наркотиков, чрезвычайно уязвимы для неправомерных действий со стороны правоохранительных органов. Если у человека есть документы, то ему уже легче получить доступ к социальному пакету, который предоставляет государство, найти работу и соответственно у него есть возможность помочь своей семье и заняться чем-то полезным. К тому же, если наш подопечный «в тени», то, как правило, они пользуются одним шприцем на 2-3 человека, и степень заражения ВИЧ-инфекцией гораздо выше, а за ними стоят семьи, жены или мужья. То есть наша задача – обеспечить их безопасное поведение, чтобы они пользовались безопасными шприцами, предохранялись во время секса, и создать условия, чтобы они вели себя менее криминализировано по отношению к обществу.
– Что вас заставило заняться этой деятельностью, то есть какие мотивы вас сподвигли на это?
– Я сам когда-то имел проблемы с алкоголем, но более 10 лет назад я «завязал» с этим делом. Возможно, я один из первых, кто в Кыргызстане участвовал в становлении групп самопомощи, использующих программу «12 шагов анонимных алкоголиков». Далее стал помогать наркозависимым в организации таких групп, и в какой-то момент пришло понимание, что я могу и хочу помочь гораздо большему количеству людей.
АКИpress, kg.akipress.org/news
.gif)
