Очень негативный ОПЫТ

На десятку меньше доза.
На излете бабье лето.
Впереди сплошная проза
Тыквой стала вновь карета…

Вы помните школу, второй класс, книжку «Родная речь» и маленькую нравоучительную притчу о белом камне с надписью: «Кто возьмет этот камень, снесет его на гору и разобьет на части, начнет жить сначала»? Герой притчи сначала обрадовался перспективе начать жизнь с белого листа, но…

А вы когда-нибудь задумывались о том, что, если бы можно было бы начать жизнь сначала, снова стать молодым, вернуться назад, в детство, и все, все переписать?Если можно было бы прожить жизнь еще раз…я бы вернулась к тому моменту, где образовалась та самая развилка моего пути_- когда я в первый раз в жизни напилась кукнара и внутривенно уколола первитин…очень хороший первитин, не чета той байде, что варят из псевдоэфедрина. Это был ключевой момент, кайрос по-древнегречески, время, когда сработал рок, когда я оказалась, как витязь на распутье. И когда я, обманутая мишурой лжекайфа, лжедружбы, лжелюбви, повернула не туда…
Видите ли, наркозависимость, на мой взгляд – это очень скучно (скуууушно!). Это однообразие. Это топтание на месте, бег белки в колесе, груда разбитых корыт. Это одиночество, даже если рядом любимый и любящий человек – потому что во время абстиненции (и смерти!) ты в одиночку встречаешь муку и никто не может разделить это с тобой…Это длинный список того, что наркотики у тебя украли – талант, дарование, дети ( и способность к деторождению), семья, друзья, радость самовыражения, творчества….Я ясно вижу и понимаю, сколько всего, и чего именно я утратила из-за того, что в ключевой момент я повернула налево, а не направо ( в переносном смысле…хотя, когда я вспоминаю…в самом деле, если бы я повернула направо и пошла на другую тусовку, все сложилось бы по другому, я бы не познакомилась со своим вторым мужем, который дал мне попробовать опиум…) Когда я представляю себе, насколько интересной могла бы быть моя жизнь в этом случае, меня начинает душить огромная ядовитая жаба ростом с Кинг-конга. Нет, я утешаю себя тем, что и так, я прожила жизнь пеструю, насыщенную и, порой, даже забавную. Но по сути, это пустышка, ярко раскрашенная погремушка. Ах, детишки, поворачивайте направо, делайте правильный выбор…в запасе нет второй жизни, еще раз пройти уровень не дадут!

Герой притчи не стал разбивать камень, потому что сделать это – значит перечеркнуть весь свой опыт – порой болезненный, порой негативный, но опыт…полученный в результате собственных ошибок, собственных падений. Есть совершенно идиотская расхожая сентенция о том, что только дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих. В этом высказывании клокочет пышная глупость, но почему-то многие люди повторяют это с глубокомысленным видом, и даже детей поучают…а это в корне неверно, потому что учиться можно лишь на собственных ошибках. Это тот же условный рефлекс, та же ситуация, когда ребенок узнает, что нельзя хвататься за горячее, потому что можно обжечься. Когда девушка понимает, что любовь – это не вздохи на скамейке. Когда женщина узнает, что нельзя прощать мужчине побои…
Когда я пытаюсь себе представить, какой я была бы без наркозависимости, пазл не складывается., картинка рассыпается, потому что это вплелось в мою личность, этот элемент присутствовал, когда формировалось и складывалось мое «Я». Злоупотребление наркотиками одновременно исказило и изуродовало то, что было исходно во мне заложено, но, поскольку наркозависимость – это колоссальное страдание, которое, как известно, очищает душу, оно дало мне возможность взглянуть на себя со стороны, дало почву для рефлексии, покаяния и исправления. Ах, эти первые дни кумаров – когда еще ясная голова…один человек признался мне, что самое глубочайшее раскаяние он испытывал в ИВС – такая переоценка, такое сожаление о своем эгоизме, такая горячая любовь к родным и близким!

Иногда, когда меня просят указать свой возраст, и я произношу – «52 года» – мне странно самой – неужели это обо мне? Я не ощущаю себя пятидесятидвухлетней женщиной, я не соответствую этому возрасту психически – я, как Спящая Красавица, проспала в кайфе 35 лет, и мой психологический и социальный инфантилизм – это горькая дань моей наркозависимости. И я вот думаю с удивлением: «Господи, вот и старость приходит, и скоро помирать, а ведь я-то, по сути, сейчас только жить начинаю…». Не только с удивлением. С ужасом. Мне как-то все время казалось, что у меня еще полно времени…что я еще успею все исправить и начну жить по-настоящему…как героиня «Повии» Панаса Мирного, которая в третичном сифилисе, истощенная, замерзающая в чьем-то чужом сарае, мечтает о том, что она вернется домой, выйдет замуж, деток родит…
Утешаю себя тем, что, возможно, не случись в моей жизни наркозависимости, я сложилась бы в очень неприятную, самодовольную, сытую, эгоистичную суку…интриганку и карьеристку. Но это очень слабое утешение, тем более, что в этом у меня нет полной уверенности, лишь слабые предпосылки. А вдруг в моей-возможной-жизни –без-наркотиков произошли бы события, которые научили бы меня и думать, и чувствовать, и стала б я человеком с большой буквы «Ч»?
Человеком? А кто я сейчас?
Природой все устроено так, что для выброса эндорфинов – наших природных, естественных наркотиков, нужно значительное усилие, нужно достижение цели, мы таким образом платим за удовольствие. А наркозависимый всю жизнь живет в кредит, и в какой-то момент наш головной мозг перестает кредитовать – эндорфины прекращают синтезироваться, потому что этот механизм просто отмирает за ненадобностью – так уж мы устроены. И тогда понимаешь, что жизнь утратила краски, что тебе придется жить, глядя на мир сквозь пыльное тусклое стекло. Возможно, что когда-нибудь синтез эндорфинов восстановится, но это очень, очень долгий процесс. А пока ничто не мило, ничто не греет…в этом весь трагизм химически чистой к фрустрациям, и это основная причина срывов. Я срывалась бессчетное число раз. Пока не поняла, что это происходит потому, что я поставила перед собой недостижимую цель – будучи хронической наркозависимой, с солидным стажем употребления, а значит – не только с функциональными, но и с органическими изменениями в центральной нервной системе, – пыталась на голом энтузиазме полностью отказаться от наркотиков. Я насиловала себя, шла против своей природы, воевала с собой не на жизнь, а на смерть, пытаясь изо всех сил сделать то, чего хотели от меня окружающие – БРОСИТЬ. Зачем? Думала, что меня за это полюбят те, кто был для меня важен в тот момент – мои родители, которые развелись и создали новые семьи, где мне не нашлось места. Любимый человек, мама которого в ужасе воскликнула, узнав, что мы вместе: «Но сынок, там же наркотики!». Старые знакомые, которые при виде меня переходили на другую сторону улицы…И самым тяжелым было осознание того, что нет, не полюбят…

Иногда я думаю, ну вот почему весь мой опыт – и положительный, и отрицательный – нельзя передать другому, почему каждый должен проходить этот путь самостоятельно. Почему эта девчонка, в самом начале употребления, не поверит мне, если я ей расскажу, во что превратится ее жизнь через несколько лет? Она сидит передо мной, слушает и не верит, потому что сейчас наркотик устилает ее дорогу цветами и ей кажется, что она бессмертная. По тому что ей семнадцать лет, и она полная идиотка…
Ах, если можно было бы начать жизнь сначала, зная и понимая то, что я знаю и понимаю сейчас… Но условия игры другие – сплошной день сурка, и, наверное, надо просто достойно завершить то, что есть, успеть как можно больше, восполнить упущенное…
Как оказалось – в жизни нет черновиков, все пишется набело…это была своеобразная работа над ошибками.

ПЕРЕГИБ, ПЕРЕБОР, ПЕРЕДОЗ… и немножко  крокодила

Когда мой одноклассник Женя Прядко по кличке Пряник позвонил мне и сообщил, что он отвалил с тубонара, купил три пачки «Пенталгина», йод и шприцы в ассортименте, я вскочила с растерзанной постели, на которой я всю ночь металась, не находя покоя, перекрестилась и исполнила что-то вроде чечетки – насколько позволил созревающий абсцесс. Какие эмоции еще мог вызвать такой звонок у бедной женщины, которая уже сутки валялась дома на кумарах и не имела ни малейшей перспективы поправить здоровье? «Подъем!» – закричала я и постучала кулаком в стену: «Встаем делать йод!» Из-за стены раздался сдавленный стон. Это сестра моего бойфренда Оля продемонстрировала, как ей хочется вставать и делать йод. Мой спутник жизни уже сидел на кухне и рассматривал бутылку с бензином.
Через пару минут пришел Пряник, и работа закипела. Пока мужчины раскатывали таблетки («Пенталгин» – таблетки сложного состава, они крупные и очень твердые. Поэтому их надо раскатывать скалкой). Так вот, пока мужики толкли, катали, засыпали, растворяли, добавляли щелочь, трясли, заливали бензин и снова трясли, женщины занимались йодом. Да, добывание кристаллического йода из йодного спиртового раствора – это не просто ловкость рук – какая-то алхимия, иначе не назовешь. В этом процессе свои примочки, свои тонкости, свои приспособления – обрезанный специальным образом 20- кубовый шприц, которым отжимается вода – и вам на ладонь падает твердая круглая йодная таблетка.
Пока мы со стонущей Ольгой возились с йодом, парни уже вытрясли кристалл кодеина. Тарелка с кристаллом уже на огне, реактор протерт и сияет и вот уже, можно садиться, высыпать в кристалл красный фосфор и счищать кристалл, еще несколько этапов, реакция идет полным ходом, я капаю воду, из реактора валит зловонный дым, все присутствующие ходят кругами и спрашивают друг у друга – чем пахнет? Сначала смердит капустой, потом гнилой капустой, потом лёгоньким дерьмецом потянуло, наконец вот оно – канализация! Да, да, не смейтесь – именно канализацией должен пахнуть «крокодил» в конце реакции. Варщик торжественно говорит: «Досушиваю, давайте воду!».

О, как все мы ждем этих слов! Кто-то подбегает со шприцом с холодной водой, вода залита… осторожнее, мне послышался тонкий звон – все внутри замерло – неужели сейчас лопнет реактор и все труды насмарку? Но нет, ложная тревога. Еще несколько минут ожидания… Все, раствор разделен, я беру свою дозу, ощупываю бедро, нахожу мягкий участок, вонзаю иглу, нажимаю на поршень – и начинается ужас, пекло, острая, резкая, жгучая невыносимая боль. По моим щекам катятся слезы, я мычу, стенаю, всхлипываю…сколько еще? Больше половины. Делаю паузу и чувствую, что мне повезло – это случается очень редко – маленький бонус для тех, кто колет крокодил внутримышечно – я попала в сосудик и поймала приход.
Женечка сидит напротив меня, отставив костыли и улыбается мне: «Малыш, тебя раскумарило?» Я тянусь к нему, обнимаю и целуя его, чувствую запах йода, который пропитал все – кожу, волосы, одежду; налет йода повсюду – он покрывает все поверхности, мебель, стены, даже окна, от едкого медицинского духа нет спасения поэтому те, кто приходит к нам вариться, снимают верхнюю одежду, свитера и футболки и выносят их на балкон…Мы с Женечкой очень любим друг друга, но мы сидим на «крокодиле», у нас нет сил на бурные проявления чувств. И времени тоже нет.
Вся наша жизнь проходит в бесконечной варке. Нам нужно колоться каждые два-три часа. И эти сиротские пять минут нежности после укола, когда мы обнимаем друг друга на кухне, среди разбросанных шприцов и бутылок с бензином, целуемся и шепчем слова любви – это все, на что у нас хватает сил. Жене год тому назад ампутировали ногу, полностью, вместе с тазобедренным суставом. Месяц тому назад каким-то чудом удалось спасти вторую – «крокодил» разъел большую подкожную вену, загнили ткани рядом с бедренной артерией, сосуды пришлось перевязать, но, к счастью, у Женечки оказались хорошо развиты коллатерали – заменые сосудики…

И вот, мы сидим на кухне, обнимаемся и мечтаем, как я найду деньги на «лирику» и перекумаримся, потом купим Жене гитару, будем жить счастливо и Оля тоже будет жить с нами, а если она выйдет замуж, то все равно будет жить рядом…
Обмотанная грязными бинтами (абсцесс на абсцессе!) Оля, которую мы только что в мечтах нарядили в подвенечное платье со шлейфом, решила посмотреть, почему Пряника не видно, и мы слышим ее крик из спальни «Пряник синий! скорей!»
Пока мы поправляли здоровье на кухне, Пряник забрал свою долю – и побежал колоться, скорее, все сразу, чтобы не помешали! Женечка вскочил на костыли, я – на ровные ноги и мы кинулись в спальню. Пряник сидит на кровати с глазами, заведенными под лоб и спущенными до колен штанами – одной рукой он зажимает пах, в другой держит «баян» – и не дышит, мерзавец. Мы начинаем трясти его, лупить по щекам, но все было бесполезно, он тихо сползает на пол, не подавая признаков жизни. Мы стоим над лежащим на полу Пряником, Женечка пытается вызвать скорую, Оля визжит…Я велю Жене дать отбой скорой…
Каюсь, но я испугалась последствий, тем более, что соседи мои в то время писали заявления и дошли до области – каждый день я срываю в лифте и на входной двери призывы искоренить притон в приличном кооперативном доме. Сосед по подъезду, которого от моей квартиры отделяло восемь этажей, которого я даже в лицо не знала, как-то особенно въедливо добивался моего выселения, хотя я ничем ему не мешала и не угрожала. Он приходил и скандалил под дверью – представляете себе, что такое – скандалящий и бьющий ногами в дверь идиот во время варки? А однажды я поймала его за странным занятием – соседушка-мой-свет разбрасывал пустые, специально купленные в аптеке шприцы в подъезде для реализации коварного плана – смотрите, дорогие жильцы, наркоманы шляются в 51 квартиру и колются в подъезде! Понимаете, почему мы побоялись вызвать «скорую» передозированному Прянику? Женя ругается шёпотом. Оля рыдает.

Я начинаю делать искусственное дыхание – рот в рот. Человеку с открытой формой туберкулеза, сбежавшему из тубонара, чтобы раскумариться. И вот мы втроем по очереди, в течение почти трех часов делаем этому жадному дураку искусственное дыхание, пока он не начинает дышать самостоятельно. А я еще и бью Пряника по физиономии так, что после у меня болят отбитые руки.
Женечка возмущается – «Малыш, как ты можешь! Нельзя бить беспомощного человека!» Я возражаю:
«Да что ты! А вот представь, что этот беспомощный человек, которого задавила жаба, взял да окочурился у меня в квартире от передозировки. Ты представляешь себе последствия для меня, для тебя, для нас, черт подери!» И еще раз хорошенько пинаю жадину ногой.

Уже поздно вечером Пряник просыпается и видит у меня шприц в руках. Как вы думаете, какой была его первая фраза? Совершенно верно – «Дайте полкуба!»

Елена Курлат

2019г.