Что с нами случилось?

…Мы хотим просто жить, жить и чтобы нас никто не трогал. А в ответ мы не будем никого трогать. Мы поколение… самоубийц.

“Мы поколение конченных неудачников”

Наверное ученные уже нашли объяснение этого феномена, кто-­то уже написал о нас диссертацию, кто­-то тиснул парут-ройку статей в толстом научном журнале, только я не думаю, что кто­-то на самом деле знает ответ на вопрос: что с нами случилось? Почему мы так самозабвенно уничтожаем сами себя?

 Нашим родителям этого не понять, они жили в другое время, у них были другие и очень простые цели – выжить. При хорошем раскладе посадить дерево, родить сына и построить дом. Нынешнему поколению нас тоже не понять – это поколение тупых зомби-потребителей всего: жевательной резинки, пива с орешками, легкой и беззаботной жизни, карьеры, бабок… А мы? Кто мы? Известный сатирик Михаил Жванецкий в одной из своих миниатюр озвучил китайское проклятие: “что б ты жил в эпоху перемен”. Это про нас. Это мы проклятые, потому что наше взросление пришлось на эту самую эпоху перемен. И мы переменились. Из комсомольцев стали скаутами и видели перед собой не светлый лик всеобщего счастья – победу коммунизма плюс электрификацию всей страны – а хищный оскал развитого капитализма. Вернее его подобия в отечественном исполнении. 90-е, эпоха первоначального накопления капитала. Что мы могли знать о капитале? Ничего, кроме того, что заработать деньги нельзя, их можно только “сделать”. И мы стали их делать, превращаясь из романтиков в аферистов, из влюбленных в проституток, из друзей в подельников. Мы стонали под гнетом собственной крутизны, когда удавалось намутить бабла побыстрому и тут же просрать его в кабаках, проездить, проиграть, продвигать… а утром, оказавшись на мели, мы ни о чем не жалели, а строили планы на очередного “терпилу”, изобретая хитрые ловушки, которым мог позавидовать Остап Бендер, свято чтящий уголовный кодекс, у нас-­то никакого кодекса, ни уголовного, ни морального не было. А сделав денег, мы снова вечером поднимали стаканы “за лохов!”. Золотое было время. Золотое и страшное. Мы шли к смерти, и никто не мог остановить нас, только мы сами. В пути кто­-то терялся, но “отряд не заметил потери бойца”, кто-­то не выдерживал и шел копать яму под фундамент собственного дома, но самые легкомысленные шли вперед. И было весело, черт возьми, было весело!

А потом что­то сломалось, стержень, на котором все держалось и мы озверели. Мы стали кидать друг друга, сдавать и подставлять. Мы зверели. Мы все меньше походили на людей. Мы поколение несчастных неудачников. И все наши попытки стать нормальными, посадить таки дерево, родить сына, построить дом, все они оборачивались неудачей, потому что земля была мерзлой, жены нас бросали, а про дом и думать не хотелось.

Мы умирали. Умирали один за другим. И если и была какая-то правда в мире, то это была именно она. Смерть – это окончательная правда. Кто ж знал, что это не игра? Кто знал, что все так закончится? Нет, мы были слишком самонадеянны, мы торчали на своей неуязвимости и бессмертии, нам казалось, что так будет всегда, всегда будет светить солнце, всегда будет играть музыка, наши девушки всегда будут нас любить, наши матери всегда будут нас прощать. Как бы не так. Как бы не так…

Одиночество.

Одиночество.

Я один.

Все умерли.

О чем они думали перед смертью? Было ли им страшно? Пожалели они о чем­то? О чем? Много вопросов и никаких шансов получить ответ. Найти бы профессора, который смог бы ответить мне: почему мы, поколение самоубийц, так истово стремимся к смерти? Почему мы умираем?

Мы ни во что не верили, разве что в деньги да еще в то, что за эти деньги можно купить. Мы чужие здесь, потому что мы не любим пиво и орешки, мы не смотрим фильмы с Джулией Робертс и не слушаем Верку Сердючку, мы не хотим делать карьеру, покупать собственность и автомобили в кредит, мы не строим честолюбивых планов, мы хотим просто жить, жить и чтобы нас никто не трогал. А в ответ мы не будем никого трогать. Мы поколение самоубийц.

Какими же мы были идиотами, как мы могли так лохануться? Как мы могли позволить себе поверить тому, во что верить нельзя: в легкие деньги, легкие наркотики, легкие отношения? Жалею ли я о чем­-то? Да, жалею. Жалею о своей собственной глупости, о своем легковерии, своей лени и жажде получить, ничего не вложив. Я жалею о том, что нельзя вернуть время назад и исправить ошибки, которые были допущены и, если и есть ад, то это именно он – невозможность исправить ошибки. Я жалею о том, что не могу воскресить из мертвых моих близких друзей, не могу извиниться перед ними за свое безразличие. О многом жалею… И, если бы я не боялся Бога, я бы давно уже умер, умер только от того, что не могу больше нести груз собственного одиночества.”

Егор Каплин