За весь период моей научно-практической жизни, я видел много разных химических реакций. Но той, о которой хочу рассказать в этой статье, я не находил ни в одном химическом учебнике и справочнике, ее не встретишь в химических лабораториях, но она произошла в моей жизни.
Пузыри и запахи химических реакций с детства увлекали мое детское сердце, замысловатые химические формулы открывали воображению неведомый и таинственный мир интересной науки. Моя неугомонная жажда проведения опытов, опустошала химическую лабораторию школы. Дома, под ванной была создана лаборатория, которая содержала солидный перечень реагентов и химической посуды, которую естественно не досчитывалась школьная лаборатория. Результаты моих домашних опытов, повышали уровень знаний не только мой, но и моих родителей; они знали, что такое хлор и хлорная кислота, потому, что едкий запах этих веществ, вынуждал их открывать балкон, чтоб не задохнуться. Вникая в глубины научной химии и фармакологии, мне захотелось чего-то большего. В этом поиске мне помогли знакомые. Они убедили меня, что самая интересная химия, это та, которая дает удовольствие – наркотик. Не имея страха перед опытами, я попробовал. Это был обыкновенный эфедрин, приготовленный из доступного в те времена Солутана. Тогда я понял – вот та настоящая химия, та химическая реакция, которая мне нужна. Только она способна сделать человека поистине счастливым. С таким твердым убеждением, и немалыми знаниями, я поступил в Днепропетровский химико-технологический университет. К моему огромному, удивлению я обнаружил, что в общежитии, в котором меня посели, жили самые несчастные и глупые люди – они только то и делали, что пили водку. Наш профессиональный праздник – день Химика (31 мая), ставил общагу «вверх ногами». Я сразу определил свою миссию – знакомить их с химической реакцией эфедрина на практике. Меня удивляло, как просто они соглашались на первый укол. Однажды сидя на задней парте в университете, во время перемены, я достал свой шприц и рассматривал его. В этот момент кто-то заговорил надо мной – «Ты что двигаешься?». Оглянувшись, я увидел одногрупника. Недолго думая, я ему ответил – «А ты что не двигаешься?». Он сказал – «Двигаюсь!». Это было начало новой эпохи моей жизни. Мой собеседник оказался подсаженным на опиуху. Родом он был из западной Украины. Естественно он познакомил меня со своей «химической реакцией». А я его со своей. В результате мы стали больше чем братья. Вскоре мы пробили себе отдельную комнату в общаге и превратили ее в нескончаемый трафик. Выветрить запах ангидрида, растворителя и уксуса было не возможно. Недостатка в сырье не было. Мой друг привозил мак огромными баулами, а Солутан продавался на первом этаже в аптеке, прямо в общаге. Поэтому дозы были не детские. Именно тогда у меня появилась мечта – сделать ширку второй или первой степени очистки. В общем, я захотел сделать героин в домашних условиях. Прочитав необходимые книги, я решился на осуществление этой химической реакции. По большому счету мне недоставало одного – платиновой сетки. Но и ее мы нашли. Она была на одном из аппаратов в кабинете электрохимии. Я решил ее выкрасть. Но не смог… Меня выгнали из университета, узнав о моем образе жизни.
Вернувшись в Кировоград, я приехал не с пустыми руками. Общаясь с Днепровскими наркоманами, я научился подворовывать на рынках и в магазинах. Для Кировограда это были эффективные технологии. Маме удалось договориться, чтоб меня приняли в Кировоградский технический институт. Но и здесь доучиться я так и не смог… . Со студенческой скамьи, меня забрали на скамью подсудимых. Днепропетровские технологии, сделали свое дело. На этом мое, более чем 5-ти летнее изучение химии закончилось.
Лежа на тюремных нарах, вдалеке от химических реакций, я начал приходить в себя. Это была неописуемая жалость, тоска и разочарование. Мои подруги и друзья в Днепропетровском университете в этом году выпускаются. Они будут праздновать 31 мая все вместе. А я сижу в тюряге, да и с кем!? Убийцы, грабители, наркоманы. И ни одного студента. Мне все стало ясно. Я на дне. Я никто, и по жизни у меня полный мрак. Именно тогда я начал определяться, – больше ни каких «химических реакций». Суд был благосклонен ко мне, со всей нашей «бригады» (5 человек) на свободу пошел я один. Студенческое прошлое повлияло на решение судьи. Да и один из эпизодов вызвал в суде недоумение – я украл и университете микроскоп, для домашних опытов.
В этот же вечер, когда я был дома и наслаждался телевизором, с пакетом в руках, ко мне пришел мой сосед. Без долгих объяснений он приоткрыл пакет, показывая мне его содержимое, и я забыл про телевизор, про отдых, у меня появилось второе дыхание. Из пакета на меня смотрели свежесорванные головки стрыбунца (мака). На следующий день я пошел в суд на заседание к моему сокамернику, с которым успели сдружиться. Прямо напротив здания суда, меня ждала, еще одна встреча – плантация зеленого мака, во дворе у какой-то бабушки. Быстренько исполнив долг арестантской солидарности, я рванул во двор к бабушке. С этого времени я как с цепи сорвался. Были огромные дозы, кучи проблем. И вот настал момент, когда я сказал, хватит, я так больше не могу… С матерью мы пошли кодироваться к Довженко. Я закодировался на 7 лет. Хватило на 8 дней. Я пытался устроиться на работу, заниматься спортом, путешествиями, все тщетно. У меня была последняя мечта – «Вот если у меня будет невеста негритянка, вот тогда точно попущусь!». Не помогло, была. Я пробовал все, что можно. Моя мать этой грязи не выдержала, и ее схватил инсульт. У нее отняло правую, сторону и практически отняло речь. В конце концов, после многих тщетных попыток прекращения употребления, я понял – если смогу спать и физически работать без наркотика, – я буду жить без наркотика. И мне повезло… Я снова попал в тюрьму. В этот раз мне дали не большой срок и повезли на просторы запорожской области. Я оказался в Бердянской колонии. Это учреждение я буду помнить до последней минуты жизни. Здесь впервые, за всю жизнь я пошел на работу. Я отработал около 2-х месяцев и начал усиленно загнивать. Антибиотики не помогали, трофические язвы продолжали распространяться. На свиданку ко мне никто не приезжал. Несколько раз мне приходили письма от отца, в которых мама, левой рукой писала несколько строчек. Я носил это письмо во внутреннем кармане, и доставал его несколько раз в день, читая всего по одному слову. Я возненавидел наркотик. У меня не осталось ничего и никого кроме отца и больной матери. Это единственные люди, кому я был нужен. Режим в зоне был такой, что я стал забывать о химических реакциях. Узнав о моем химическом прошлом, сотрудник оперативной части не двусмысленно пояснил мне, что на время пребывания в этой колонии лучше не вспоминать о чудотворных возможностях химических элементов. Однажды я поймал себя на мысли, что я уже спокойно сплю по ночам, даже могу делать физическую работу, и я понял – вот она свобода от химических реакций, вот теперь я смогу жить без наркотика. Своим приятелям в отряде, я однозначно твердил – моя наркомания закончилась. Но в то же время, когда собравшись вместе мы пили чай, мы говорили об одном. Если трактористы говорят о тракторах, рыбаки о рыбалке, то мы о наркотиках. И когда мы просто разговаривали о них, я не понимал, что со мной происходит… . Ни где рядом не было наркотика, не было ни какого запаха, перед моими глазами не было ни выборок, ни мака, ни шприцов, – но что то наполняло мое сердце трепетом, у меня учащалось дыхание, во мне что-то оживало и я мог часами рассказывать о моих химических подвигах. После освобождения я понял, что это такое. Перед выходом на свободу, приятели сказали, ну что сейчас оторвешься?. С полной верой я сказал «Нет!». Я решил, пойду к матери и отцу, я за ними очень соскучился…
Когда я вышел на волю и выехал в город, я понял, что оживало в моем сердце. Я освободился 15 мая, когда цвели каштаны, за мой срок в зоне, я не видел живых девушек и молодых женщин. Но мне не были интересны каштаны и девушки, своим взглядом я искал одного – убитых и наколотых наркоманов, с одной целью – побыстрей уколоться. Позже я понял, что в моем сердце оживал наркотик, он сидел со мной в колонии, он ходил со мной на промку, в столовую, в санчасть, он же и освободился в месте со мной. Эта грязь, тяжелым грузом вросла в мою душу. Приехав в Кировоград, я первым делом вмазался, и потом пошел домой. И все пошло по-старому. Только интенсивней и болезненней. Я ненавидел наркотик, и искал, как от него избавиться. Не один раз я лежал на наркобольнице с одним желанием бросить наркотик. Но ничего не помогало. Я придумывал свои системы спрыгивания, но все было тщетно. И все-таки я продолжал искать и пробовать все возможные варианты. И вот однажды, один нарик мне рассказал, что есть реабилитационные центры, после которых люди вообще не хотят торчать. Он рассказал, что пару его кентов, пройдя реабилитацию, приехали к нему. Он достал ширку и предложил им, они отказались. Я был в шоке. Как это отказались!? Подумав, я принял решение, что бы то ни было пойду туда, мне терять не чего.
Придя в реаб.центр, я был готов ко всему. Если бы мне сказали – ударься головой об стенку 3 раза, и перестанешь торчать, не раздумывая, я развалил бы стену. Но ничего такого не было. Меня просто спросили, ты веришь, что Христос воскрес?. Я сказал – принципе да. Тогда мне предложили «Давай ты скажешь Ему о твоей проблеме, и попросишь, чтоб Он дал тебе новую жизнь». Я так и сделал. После молитвы со мной ничего не произошло. Но я решил остаться на центре. Утром меня начало подкумаривать, холодный пот, ломота, слабость – все, как и раньше. Кроме одного – мое сердце наполняла детская неописуемая радость. Зная, что у моего соседа, сейчас есть «раствор» и он спокойно даст мне сняться, я не хотел туда идти. Наркотик стал для меня безразличным. Я был в шоке. Меня не рвет к наркотику, мое сердце свободно. От радости, я даже покрестился. Это произошло – 31 мая на день Химика, я пережил новую реакцию, о которой не знают химики. Но она существует с древних времен, и о ней говорит Библия: «И обращу на тебя руку Мою, и как в щелочи очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое» (Исайя 1:25). Так закончилась моя почти 10 летняя «химическая практика».
С тех пор уже 7 лет, я не держу в своих руках шприцов, не употребляю наркотиков, не просыпаюсь в райотделах, а просыпаюсь с любимой женой. И все это время мое сердце наполнено все той же детской радостью. Я самый счастливый человек. И теперь у меня другая миссия – знакомить наркоманов, зеков и алкоголиков с библейской реакцией на практике. Поэтому и тебе, дорогой друг, я хочу сказать – твоя жизнь может измениться, и ты можешь найти «свою реакцию», которая изменит твою жизнь и сделает тебя самым счастливым человеком. Просто не останавливайся, продолжай искать, продолжай пробовать все возможные варианты. Пока ты жив – твой шанс принадлежит тебе. Найди его, и не упусти!
Если ты хочешь найти выход и начать новую жизнь эти цифры для тебя: 097 282 65 21.
Бочаров-Туз Владимир
Ул. Шумилова 79
Г. Кировоград 25006
.gif)
