Газировка

Памяти Наталии Н. посвящается

Звонок в двери. Довольно долго всматриваюсь в глазок. На переднем плане стоит, как бы его лучше назвать, пусть будет – мой приятель. Но меня настораживает тень, словно за ним кто-то прячется. Блюстители порядка часто пользуются такими грязными методами, чтоб попасть туда, куда они нос навострили. Я отгоняю от себя эту мысль и открываю, сразу отодвигая рукой его плечо.

Насчёт тени я неошиблась, там ребёнок. Ничего не понимая, запускаю их в квартиру и тут же забываю о них обоих, скрываясь на кухне. Там у меня очень ответственный момент – процесс ангидрации. Удивляюсь тому факту, что процесс закончился без моего присутствия. Когда звонок в двери оторвал меня от этого, я отставила кружку от огня. А сейчас вся клеёнка изнутри была покрыта крупными каплями, размер которых говорил о том, что пора переходить к следующему процессу и я сорвала клеёнку сразу, накренив кружку над огнём. Зажегшийся синий огонёк своими язычками вылизывал кружку, превращая жидкость в сухое вещество. В самый последний момент начали образовываться окошки на дне, что однозначно свидетельствовало о высочайшем качестве опия. Через 5 минут я уже шла в комнату, неся в плоскогубцах готовый раствор.

На журнальном столике уже при полном параде мой приятель выложил все атрибуты, необходимые для фильтрации и т.д. Каждый предмет в интерпритации приятеля имел собственное место и порядок вещей не менялся ни в коем разе. Никто в это время, кроме меня, не имел права, что либо брать, передвигать и вообще протягивать руки и приближаться к столику.

Я, быстро скрутив фильтр, любовалась, как чистейшие капли попадают в хрустальную рюмку. Вот и конец – все 40 кубов перекочевали в рюмку. Я оторвала два шприца от новой ленты и выбрала 3,5 куба себе. Взяв в руки второй шприц, я вопросительно посмотрела на приятеля и получила ответ:

Как всегда.

Это твоё “Как всегда” требует обоснования. Ну, поговорим потом, наедине,- ответила я. Вдруг послышалось то, что повергло меня в шок – это детский голос:

И мне полтора.

Ты кто? – спросила я, –Сколько тебе лет?

Завтра будет

– Вот завтра и приходи! Вы на пару вообще берега попутали! – переводя взгляд на приятеля, ответила я. И сгребла всё, лежащее на столе в кучу, закинув её в бар и аккуратно отправила туда же рюмку. Демонстративно закрыв всё на ключ я отправила его в карман, взяла свой шприц и отвернувшись использовала. Присев обратно в кресло, я включила телевизор. Доктор Пол в это время лечил собаку. Боковым зрением я видела, как приятель прикладывает палец к губам и жестами уверяет ребёнка в необходимости ухода. Приятель ведь тоже остался не солоно хлебавши, его двушка была под замком.

Кто закрывал двери за ребёнком я уже и не помню.

День второй. Звонок в двери. Не верю своим глазам, снова этот ребёнок. Не знаю зачем, но открываю.  Ребёнок, поставив ногу на  порог, протягивает мне паспорт. Открываю, убеждаюсь в том, что ребёнок девочка и сегодня она становится взрослой, ей сегодня 18 лет. Я, молча, шире открываю двери и пропускаю “взрослую” вовнутрь.

В комнате отрываю ей новый шприц, выбираю полтора и протягиваю ей. Она молча берёт и отварачивается. Значит уже в пах. Она молча садится на пуфик. Я наблюдаю. Зачастую, люди, которые привыкли к продажной, после первого раза использования моего раствора говорили: “Вода”. Я никогда не спорила. Зачем? Стоило закурить и… Оп-па: коленочки подгибаютя, глазки теряют фокусировку… Вода… Три ХА на вас. Но ребёнок стойко сидит на пуфике, даже спинку держит. Пардон, это уже никакой не ребёнок. Её голос вывел меня из раздумий:

– Можно закурить?

– Травись.

Так началась наша дружба, которая продлилась 34 года. Это уже чуть позже она стала “Газировкой”, с лёгкой руки приятеля моего. След его затеряется где-то в местах не столь отдалённых. Не о нём сегодня.

Мне вспомнился случай, который привёл нас к поездке, которая переросла в далеко не простое приключение. Вся наша жизнь – это череда приключений весёлых и грустных, серьёзных и комических. С Газировкой всегда так было, мы обе никогда не знали наперёд, чем закончится то или иное событие, будь-то посиделки в кафе или поездка по каким-либо делам. Так было и в тот раз, когда необходимо было провести эвакуацию взрослеющего кота из Киева в Киевскую область. Причина банальная – завести кота много ума не требуется. А вот, что с этим фактом делать дальше? Газировка с братом жили в квартире, которую оставили им родители, решившие провести старость в деревне. Вот в эту самую деревню мы и намерены были перевезти кота, так как и Газировка, и её брат частенько не ночевали дома и кот оставался один, что приводило к длительным серенадам, не дававшим покоя соседям. Чуть позже я сама узнаю, что это были за сиринады. Весьма красивый сиамский кот, или правильнее камышовый. Если учесть, что он ещё растёт, то напрашивается вопрос – до какого предела это дойдёт, если сейчас он уже далеко не маленький и весит 6 кг. Итак, тема о перевозке уже не обсуждалась. Оставалось только воплотить это в жизнь.

Вечером встретились на автобусной станции “Дачная”. Я приехала чуток раньше и через пару минут увидела эту замечательную парочку, на которую обращали внимание все прохожие. Газировка вела на поводке кота, на котором была одета красивая збруя. Сказав, что Газировка вела, я погорячилась. В качестве ведущего выступала не она. Стоило было взглянуть на них, как приоритеты выстраивались сами по себе. Ко мне приближалась Газировка, ведомая котом. Я, пристроилась к ним и мы зашагали в вокзальное помещение к кассам, где приобрели три билета. Автобус к этому времени уже стоял на платформе.

Наша троица начала погрузку. По номерам, указанным в билетах, оказалось, что наши места в конце салона. Но только два билета соответствовали действительности, а третий билет указывал на место, которое просто не существовало. В это время водитель проверял билеты у всех пассажиров и дойдя до нас внимательно выслушал наши возмущения. Совершенно спокойно он предложил нам оплатить одно место, так как животное не может ехать без места. Если мы не согласны оплатить, то обязаны выйти из автобуса и проследовать к кассиру для выяснения обстоятельств и замены билета. Но рейс отправляется через две минуты и ждать никто никого не будет. Это был последний рейс в этот день и нам совершенно не улыбалась перспектива переносить поездку на завтра.

– Выходите! – повторил водитель. Понемногу начал возрастать недовольный гул в автобусе. Мы, перекинувшись взглядом с Газировкой, решили заплатить. Себе дороже остаться со своей гордостью на вокзале без перспективы добраться сегодня туда, куда мы собрались. К тому же, наши планы были намного объёмнее, чем простая доставка кота.

Оказалось, что рядом с нами было совершенно свободное место. Но хватит об этом. Наш автобус мчится по трассе, нагоняя на всех дремоту. За окнами начинает смеркаться. Прекрасный июльский день заканчивается.

Автобус начинает издавать кашляющие звуки и потихоньку сворачивать с трассы на просёлочную дорогу. Ещё минут 20-25 и мы будем на месте. Автобус неуклюже подпрыгивает и расшатывается по брусчатке, как поздний гуляка. Пассажиры в такт автобусу подпрыгивают и расшатываются из стороны в сторону. Наш кот недовольно поднялся, потянулся, выгнув дугой спину и начал недовольно бурчать. С каждой минутой это бурчание перерастало в какую-то странную песню, явно с матерными словами. Чтоб понять это не обязательно было знать язык. Кот, словно зная, что он привлекает внимание зрителей, начал прибавлять громкость. Через минуту это уже была душераздирающая какафония звуков. Газировка всячески пыталась успокоить кота, но мы понимали, что артист только разогревается. В салоне заплакал чей-то ребёнок. Мужик, сидящий перед нами, в грубой форме предложил нам закрыть коту рот.

Кот, чувствуя недоброжелателей, начал пытаться вылезти на подголовник впереди, чтоб взглянуть, кто там вякает. Газировка попыталась стянуть его оттуда, но наш хулиган начал рвать тельняшку, а если быть точнее, то подголовник мужика быстро превратился в бахрому, свисающую с сидения. Мужик, от греха подальше, пересел на несколько сидений вперёд, всё время крича в нашу сторону отборную матерщину. А кот, расправившись с подголовником, перешёл к шторкам на окнах. Газировке надо отдать должное, она сражалась с котом, как могла, но скорость реакции и проворство были явно не на её стороне. Я, разумеется тоже пыталась угомонить кота, но мне там ловить вообще было нечего. Кот одним ударом распорол мне тыльную сторону руки и кровь очень быстро забрызгала всё вокруг. Хорошо, что в сумке были бинты, хоть никому и не снилось, что они вот так пригодятся. А кот передышки не давал. Он рвался в бой и горланил уже во всю. Я таких звуков, издаваемых котом никогда в жизни не слышала.

Люди, ехавшие этим рейсом, явно были из одной деревни. Почти все знали друг- друга и обращались по именам. Я, заканчивая делать себе перевязку, обратила внимание, что вокруг нас уже никто не сидел. Многие даже стояли на передней площадке. Кот орёт, люди возмущаются, дети плачут! Остановить бедлам мы не в силах! Водитель делает свой выбор и останавливает автобус. Встав со своего водительского места, он раздвигая стоящих впереди людей, обращается к нам:

– Вы мне сразу не понравились. Надо было выкинуть вас ещё в Киеве. Ни минуты покоя! – крики кота заглушают речь водителя. Мы не слышим даже звук собственных голосов. По жестам пассажиров ясно, что они не желают дальше ехать вместе с нами.

Я вижу, что Газировка мне что-то говорит, но в шуме разобрать слов не получается. Она приблизилась к самому моему уху и я поняла только два слова километр или полтора. Скорее всего это означало, что до села осталось километр или полтора. Я махнула головой, соглашаясь и через пару секунд мы начали движение к передней площадке. Кот, словно потеряв земное притяжение, всё время почему-то оказывался выше нас, он перемещался по шторам и даже по потолку. Обшивка автобуса позволяла коту проделывать все эти трюки с лёгкостью. Когти отлично впивались в материал потолка, оставляя за собой свисающие серпантины. По мере нашего продвижения, за собой мы оставляли удручающую картину, словно все внутренности автобуса посекло осколками от взорвавшейся гранаты. Тяжело было поверить, что всё это сделал один кот.

Люди, с передней площадки решили не гневить бога и вышли из автобуса. Перед самыми дверями, кот на долю секунды остановился, словно вкопанный и очевидно взвесив все за и против, запрыгнул на подголовник передних сидений и повернулся хвостом к оставшимся в салоне. Он сделал то, что делают все не кастрированные коты: он метил территорию прямо в лица. Люди сидели не шелохнувшись. Это повергло в ступор, в шок, в ужас. Газировка последним усилием стащила кота с подголовника, чехол от которого кот тянул за собой и мы благополучно вытянули зверя по ступенькам на улицу. Ожидавшие развязки люди стояли в метрах пяти и мы отошли в сторону, где никого не было.

Уже никто не геройствовал. В автобус заходили молча. И только в последнее мгновение, когда уже заработал мотор и оставшиеся пассажиры на ходу запрыгивали в салон, ко всем словно вернулся голос. Все что-то кричали нам и с улю-люканьем и фак жестами автобус тронулся в путь.

Только кот безучастно вылизывал свои лапы и даже не смотрел в ту сторону, где скрылся из виду транспорт, ставший на час сценой для одного актёра или ареной для одного гладиатора. Тихонько пели ночную песню цикады и где-то вдали квакали жабы. Ночь очень быстро вступила в свои права. Это была безлунная ночь. Тихая украинская ночь. Как здорово, что мы вышли из этого автобуса! Мы открыли бутылку лимонада, молча выпили её и двинули в путь. Кот шагал впереди, но его хватило не на долго. Он начал садиться, а потом и вовсе ложиться и переворачиваться на спину, давая понять, что он не сдвинется с места. А в силе характера этого малыша никто уже не сомневался. Оставшуюся часть дороги Газировка несла кота на руках. А он всё время пытался устроится на её плече, но задние лапы съезжали по спине вниз и он пытался удержаться единственным, известным котам методом, при помощи когтей. При этом Газировка издавала звуки, которые больше подходили бы для супружеской спальни. Можно было бы поставить точку, но это только начало истории. Я не сказала зачем мы туда приехали?

– Смотри, вон деревня! – радостно сказала Газировка. Перед нами горели три блеклых огонька. Скоро можно было сворачивать в сторону, чтоб не заходить туда и не разбудить деревенских собак. Газировка показала на просвет между деревьями и мы начали спускаться в кювет. Я, наивная, решила, что Газировка отлично знает эти места, но, как выяснилось позже, она была у родителей всего пару раз. Они не так уж давно купили дом и небольшой участок земли, решив, что так и для них, и для взрослых уже детей будет лучше.

Впереди показалось что-то похожее на лес. Газировка сказала:

Туда! – и  мы бодрее зашагали  в  том  направлении. Лес  принял  нас не очень приветливо. Оказаться в лесу в такую безлунную ночь перспектива не очень приятная. В ноги, руки и лицо впиваются колючие ветки, трещат под ногами сучья и каждая ямка, каждый холмик словно испытывает нашу выдержку. Но слава богу, нести кота мне не приходится. Я вам так и не сказала зачем мы приехали и куда нас несёт? Вдруг, мне в лицо налипает гадкое месиво паутины. Меня передёрнуло от одной только мысли, что где-то на мне должен быть её владелец. Я тут же от каких-то кустов отломала себе крупную ветку и дальше продолжала свой путь, как дирежёр, размахивая палочкой, только музыканты где- то разбежались. Хотя, есть тут один солист. Молчать! Только тебя тут не доставало.

Может достаточно? – спрашиваю я.

Ещё чуть-чуть.

Мг. Ещё три тысячи вёдер и ключик у нас в кармане,- цитирую я “Золотой ключик”.

Ты что-то сказала? – спрашивает Газировка.

Мы понимаем, что под нашими ногами перестали ломаться сучья и больше не хлещут ветки по лицам. Лесная дорога? Или просека. Мы снова сворачиваем в чащу, на сей раз целенаправленно. Углубившись на метров 50 останавливаемся. Быстро переодеваемся в походное и пока Газировка привязывает кота к дереву и оставляет возле него корм и воду, я вынув из сумки всё необходимое, делаю последние приготовления. Распечатав новые лезвия для бритья, я привязываю к ним двойную крепкую нить, заготавливаю бинты и привязываю лезвие к запястью. Ту же процедуру делаю Газировке. Это, чтоб на месте не потерять лезвие. Очень неприятно, когда на плантаре теряется лезвие. И что – зубами его потом грызть? Я так и не сказала зачем мы сюда приехали? А вот за тем самым и приехали! За маком! Последним я вынимаю из сумки свой счастливый мешок. Кстати, он ярко красного цвета, не дай бог задержаться на огородах до утра, за километры видно. Я во время развала СССР работала во Дворце культуры. У нас оставалось множество знамён советской эпохи. Все они были из качественного материала. Вот я и прибрала их к рукам. Покрасила в чёрный цвет и пошила множество юбочек с рюшиками, в то время это был писк. Они все на ура улетели в пляжный сезон в Сочи. Девчёнки, купившие эти мои произведения наверное очень удивлялись, обнаруживая после нескольких стирок, портреты генсека и членов политбюро на своих юбочках. Время такое было – тотальный дефицит. Купить ничего нельзя было, можно было только достать.

Итак, мы полностью готовы, я на всякий случай проверяю готовность и мы выдвигаемся в путь. Очень скоро между деревьями появляется просвет. Значит мы движемся именно в требуемом направлении. Но вдруг, типа крякнув, исчезает Газировка. Я делаю несмелый шаг и срываюсь вслед за ней. Торможу, столкнувшись с преградой. Глаза, нос и рот забиты песком и ещё какой-то чепухой. Ищу в карманах влажные салфетки, одну передаю Газировке. Мы протираем лица и подруга тихонечко хихикает, показывая рукой на что-то. Я не верю своим глазам, мы валяемся в плантаре мака. Вот уж свалились, так свалились. Я тихо спрашиваю:

С какой стороны дом? – на что Газировка отвечает, что не знает. И вдруг раздаётся лай собаки. Вот уж не к месту! Ждём, когда он затихнет. Я встаю первая. Мак высокий, почти с меня ростом. Можно не пригибаясь работать. Я вешаю мешок через плечо и сразу принимаюсь за работу. Ушли те времена, когда опий я собирала на месте, но последние годы я считаю, что для сбережения нервов и скорости, лучше резать со стеблями длиной около 30 см +- и бросать в мешок. Молочко будет течь долго при правильном хранении. Надо только в течении до пяти часов перегрузить в мешок из плотной клеёнки, типа, как для двухсотых сейчас. Главное, плотно завязать его, чтоб кислород не попадал туда. Дома я брала два больших лотка для яиц. Отрезаешь стебель прямо по середине раделительного кольца внизу головки, переворачивешь вниз короной и ставишь в лоток. И таким образом, за время пока собираешь на одном лотке, успевает хорошо натечь на втором. Можно быстро справиться со всем мешком. Но все мы по сути или ленивые, или уставшие. Лично у меня получается так, что я нарезаю два лотка и делаю раствор, потом типа отдыхаю. Важно каждый раз завязывать пакет. Если соблюдать эти маленькие хитрости, то течь опий будет около трёх дней словно он на корню. Можно после этого ещё разрезать и вычистить от зёрен, затем положить в духовку на самый маленький огонь. Не забыть оставить просвет в дверце при помощи пустого спичечного коробка. Через часа четыре у вас будет сухой мак, измельчив который в мясорубке и сварив, можно получить по 3 куба со стакана+-.

Небо становится явно светлее. В июле ночи короткие. Пора сварачиваться. Уже нарезан полный мешок, мы вынимаем наши бинты и проходимся по обрезанным стеблям. Хотя в них меньше опия, но не пропадать же добру. К дому подходить опасно из-за собаки, поэтому я оставляю на меже 3 рубля. Мы уходим. Подъём оказался ещё сложнее спуска. Когда кажется, что всё закончилось, самое время наступить кульминации. Мы начинаем поиски того места, где оставили кота и наши вещи. А нас словно Леший таскает по лесу. Мы во весь голос зовём кота, но фиг нам, кот норался вечером на три жизни вперёд.

Проведя час в блужданиях, мы понимаем, что можем удалиться от места и нам ничего не остаётся, как устроиться поудобнее и вздремнуть. Имея гору мака, мы не можем даже попробовать его. Всё необходимое оставлено возле кота. Мы находим полянку и решаем остановиться возле небольшой сосёнки. Ничего нет постелить на землю и мы опустошаем мешок. Сколько же видело это энамя… Ложимся на него и тут же засыпаем.

Мне на нос садится какой-то жук, я его сбрасываю и тут же просыпаюсь. Во всю светит солнце. По тропинке идёт пожилая женщина. Я встречаюсь с ней взглядом. Она издаёт трубный клич, словно слон в брачный период и мчится по тропинке обратно. Проснулась Газировка. Оказывается мы спали почти на тропинке. Мы понимаем, что надо скорее оттуда бежать, женщина может вернуться с подмогой. Хотя мы, собственно, ничего плохого ей не сделали. Ну, разве что она могла вчера ехать с нами одним автобусом. Мы быстро собираем мак обратно в мешок и бежим по лесу. На сей раз нам не довелось звать кота. Он сам нас звал. Мы страшно обрадовались и побежали на его призывное, жалобное мяуканье. Когда мы встретились, решено было не отвязывать его пока. Он тёрся, лизал нас и снова тёрся. Это был самый ласковый кот в мире. Мы очень быстро сделали свои дела и собрав вещи пошли в сторону цивилизации. На краю леса мы решили попрощаться, хотя Газировка настаивала о визите к родителям вместе со мной и обещала, что это займёт пол-часа. Нет уж, благодарю, знаю я эти пол-часа у родни. А тем более мама у моей подруги – прекрасная хозяйка, она одними только пирожками замучить может)).

Если бы меня сегодня или на протяжении всех лет дружбы, а это 34 года, кто-то спросил, с кем я пошла в разведку, я бы, ни секунды не сомневаясь ответила бы

С Газировкой!

Я ни разу не усомнилась в её серьёзности, ответственности, порядочности в её взвешенном подходе к ситуациям любой сложности. Это воспоминание о кото-эвакуации

– лёгкое для восприятия событие из нашей жизни. А в большей части жизнь нас бросала во все тяжкие и многие вещи я буду хранить только в своей памяти и они уйдут вместе со мной, когда настанет мой час. Когда на нашу землю пришли враги, Газировка, естественно, стала в ряды территориальной обороны. Она была воином до последнего дня.

Спи спокойно, моя дорогая подруга. Бывают минуты, когда мне кажется, что она рядом. Скорее всего так оно и есть. Ведь близкие, уходя, поглядывают за нами и прикрывают собой от беды в минуты опасности. Я в этом уверена.

07.01.2023.      Киев

Ольга Ефименко

рисунок автора