Как коллекционирование антиквариата превратило меня в опиумного наркомана.

Чтобы подсесть на курение опиума, придется изрядно постараться. Форма этого наркотика, известная с викторианских времен как «чанду», в наши дни встречается редко, а люди, умеющие ее правильно приготовить, не торопятся поделиться своими знаниями.

Недавно Стивен Мартин – нет, не родственник актера – пришел в редакцию Collectors Weekly и рассказал мне пугающую историю своей эволюции из коллекционера в наркомана. Поначалу он собирал безобидные вещицы: ракушки, камни, монеты и азиатский антиквариат, типа текстильных изделий. И наконец, ветеран военно-морских сил оказался в Бангкоке, столице Таиланда, где стал работать журналистом и автором путеводителей по Юго-восточной Азии.

Там же он открыл для себя прекрасный мир трубок для курения опиума, чашечек для них, специальных ламп, подставок для опиума и сотен других мелочей, необходимых для совершения опиумного ритуала. Поскольку культура курения опиума была уничтожена по всему миру еще в начале ХХ века, Мартин выяснил, что об этих предметах написано крайне мало. Проведя многие годы в упорных исследованиях, в 2007 Мартин опубликовал первый справочник коллекционера опиумных принадлежностей «The Art of Opium Antiques» («Искусство опиумного антиквариата»).

Исследования Мартина не ограничивались штудированием медицинских справочников викторианской эпохи или скупкой экспонатов для своей коллекции на eBay. Накупив достаточно трубок и прочих инструментов, он разыскал последний из оставшихся в Лаосе опиумных притонов, где научился пользоваться этими приспособлениями и, да, лично попробовал применить их на практике. Вскоре он с приятелем открыл собственный опиумный притон в деревенской местности Юго-восточной Азии, но затем в 2008 году погибла еще одна их коллега по курению опиума, ведущий специалист по азиатской керамике. Предположительно ее организм не выдержал синдрома отмены. Тогда Мартин решил, что ему пора завязывать, пока не поздно. Этим летом издательство Random House опубликовало его последнюю книгу «Одержимый опиумом: как я в XXI веке впал в зависимость от наркотика XIX века» (Opium Fiend: A 21st Century Slave to a 19th Century Addiction), в которой Мартин в деталях описывает, как его увлечение коллекционированием переросло в зависимость от опиума.

Collectors Weekly: Как у вас возник интерес к антикварным приспособлениям для курения опиума?

Стивен Мартин: Есть в этом нечто мрачное. Люди собирают всякие странные штуки, типа древних инструментов для пыток, дичь разную. Думаю, мое увлечение – из той же категории. У предметов из моей коллекции есть своеобразная притягательность, свойственная всему, что вне закона, и я немедленно на нее «запал».

Когда я начал собирать эти немыслимо роскошные безделушки, сделанные из самых  дорогих материалов, известных в то время человечеству – слоновой кости, рогов носорога, серебра, драгоценных камней – мне пришло в голову, что они воплощают в себе гедонизм тогдашнего мира. Меня как коллекционера привлекают только самые дорогие экземпляры – именно из-за декадентских ассоциаций, которые они вызывают.

– И с чего началась ваша коллекция?

– В 2001 году я работал ассистентом и переводчиком у своего хорошего друга, Карла Таро Гринфельда, азиатского репортера журнала Time. Он хотел написать статью про последнюю опиумную курильню в Лаосе – на тот момент единственной стране мира, где можно было покурить опиума в традиционной китайской манере, то есть через трубку, которая выпаривает вещество при помощи специальной лампы, со всеми этими потрясающими мелочами и инструментами. По какой-то странной прихоти судьбы этот способ курения опиума давно был изничтожен во всем остальном мире, но в Лаосе до сих пор сохранились эти традиционные общественные курильни, куда каждый мог зайти, прилечь на кушетку и ждать, пока специальный человек приготовит ему опиум для курения.

На самом деле Карл больше хотел написать статью про молодых туристов, путешествующих по Юго-восточной Азии самостоятельно. Из-за них курение опиума стало вновь набирать популярность, особенно в местечке Ванг Вьенг, что чуть севернее столицы, Веньтьяна. У туристов этот городок был обязательным пунктом маршрута. Карл, который, живя в Нью-Йорке, успел посидеть на героине, поэтому по понятным причинам к опиуму не хотел прикасаться, даже для написания статьи. И хотя я был при нем переводчиком и организатором интервью, он попросил меня покурить наркотик, чтобы понаблюдать за мной и описать это в статье.

Для меня самого это был уже не первый опыт курения опиума. Когда я путешествовал по горам Юго-восточной Азии, деревенские жители часто приглашали меня на трубочку-другую опиума. Но я не задумывался об этом, пока мы не начали работать над статьей. В отличие от этнических принадлежностей, которыми пользовались для курения в горах, в лаосских курильнях применяли традиционные китайские наборы. Посетив одну курильню, мы с Карлом отправились  обратно в столицу. И я сказал ему: «Слушай, а почему бы мне не показать тебе один антикварный магазин, где продаются трубки для опиума? Там можно найти неплохой сувенир». И вот он купил себе трубку, а я подумал – а почему бы мне тоже не взять одну себе?

Тем же вечером в отеле я испытал то, что решил назвать «откровением коллекционера» – момент, когда ты говоришь себе: «Почему бы не собрать такую коллекцию? Это же так круто!» С тех пор я везде ищу вещи, связанные с курением опиума. Моя журналистская карьера кидала меня по всей Юго-восточной Азии, но я был удивлен повсеместным дефицитом интересующих меня предметов. Я встречал много репродукций, но настоящие антикварные предметы были большой редкостью.

– Ваша первая трубка тоже была репродукцией?

– Как потом выяснилось, да. Но тогда я об этом не догадывался. Внезапно у меня проявился этот коллекционерский зуд. Сначала я собирал только трубки, но потом перешел и на прочие принадлежности для курения опиума.

И чем больше я погружался в эту тему, тем больше удивлялся тому, что о коллекционировании этих предметов нет практически никакой информации. Я начал искать в интернете книги на эту тематику. Ну, знаете, как бывает у коллекционеров: о твоей конкретной специализации наверняка уже кто-то написал. Но все, что мне удалось разыскать – пара статей из гонконгского журнала Arts of Asia («Изобразительное искусство Азии»). Как я выяснил позднее, одна из статей о трубках для курения опиума абсолютно все переврала, там была совершенно бесполезная информация.

Это лишь распалило мое любопытство. Если бы речь шла о другом предмете, я бы, может быть, и сдался. Но то, что об этих трубках никто ничего не писал, стало для меня настоящим вызовом. Ага, думал я, раз никто про это ничего не знает, то я сам все выясню, и сам все напишу. Методом проб и ошибок я, наконец, научился видеть, что к чему, а попутно выяснил, что коллекционированием этих предметов никто, кроме меня, не занимался. Даже сейчас во всем мире не наберется и десятка серьезных коллекционеров приспособлений для курения опиума.

В 2002 году я ездил по Азии, был в местах типа Рангуна, Джакарты, Ханоя и Сайгона, но найти практически ничего не удавалось. Продавцы обычно понятия не имели, что я имею в виду, или пытались всучить мне любую азиатскую трубку, уверяя меня, что из нее курили опиум. Обычно это были трубки  для табака с очень длинным тонким чубуком, какие можно увидеть на старых фотографиях. Были даже ближневосточные кальяны. Продавцы настаивали, что их тоже использовали для курения опиума, и я говорил – ну да, конечно.

Случайно мне удалось выяснить, что многое из того, что меня интересует, продается на интернет-аукционе eBay. Странно, однако, что ни один из продавцов не находился в Азии. Большинство предметов продавали из США, еще немного – из Великобритании и Канады, плюс некоторое количество из Франции. Кроме того, продавцы не обозначают свой товар как предназначенный для курения опиума. Они попросту не знали, для чего это все нужно, поэтому в каталогах цели моих поисков обозначались как «восточная трубка» или «азиатская лампа». Эти сокровища никто не покупал, поэтому просили за них какие-то смехотворные деньги, типа 10 долларов за красивейшую, изысканно украшенную лампу, или 20 – за прекрасную трубку.

Где-то три или четыре года я был на этом поле совершенно один, и мне удалось собрать неплохую коллекцию, пользуясь только eBay. В моей коллекции было уже более тысячи предметов, в том числе – 40-50 трубок, около сотни ламп для поджигания опиума и выше крыши всяких мелких инструментов.

– Для чего нужны все эти инструменты?

– Во времена расцвета курения опиума специально для этого процесса изготавливались сотни и сотни разнообразных инструментов. И все это было совершенно забыто. На рубеже веков во время кампаний по истреблению опиума все это просто сваливалось в кучи и сжигалось.

Никому не пришло в голову хоть что-нибудь оставить на память. Курение опиума считалось ужасно вредной привычкой, которая не достойна документирования, не считая парочки  исключений. Одна книга вышла в 1881 году под названием «Курение опиума в Америке и Китае» (Opium Smoking in America and China). Ее написал нью-йоркский доктор Г.Х. Кейн, многие годы изучавший опиумные притоны Манхэттена. До того, как я написал собственную, эта книга была для меня лучшим источником информации. Более того, практически все, что я узнал о курении опиума и сопутствующих предметах, я почерпнул из старых книг, изданных до 1920 года.

На исследования я потратил немало времени и сил. Во-первых, были эти опиумные курильни в Лаосе, попасть в которые было совсем не сложно. До Веньтьяна из Бангкока, где я тогда жил, можно доехать на поезде за ночь. Я брал с собой инструменты из своей коллекции, показывал их старым курильщикам и просил объяснить, зачем эти предметы нужны. Зачастую они их узнавали, хотя и признавались, что не видели таких предметов в быту уже много лет. Потом они показывали мне, для чего нужен тот или иной инструмент. Например, множество разных приспособлений использовались для скручивания опиума в катышки особой формы. Когда опиум готовят для курения через трубку, его скатывают в такую дробинку и насаживают на опиумную иглу – на самом деле обычную иголку, потому что руками лепить слишком горячо. Для скручивания пилюли и опиума в нужную форму для чаши курительной трубки есть множество различных приспособлений.

Поэтому я и стал ходить по этим опиумным курильням – чтобы выяснить, что же именно мне досталось. А потом я перешел и к экспериментам с самим наркотиком. Опиум – странная штука. Современные наркотики – их раз попробовал, и вот ты уже на всю жизнь подсажен. Ни о чем другом думать не можешь. Опиум – полная противоположность. Его можно употреблять годы и годы, а зависимость так и не вырабатывается. Зато уж когда привыкнешь по-настоящему, «слезть» с него ужасно сложно и мучительно.

– Как на вас подействовал опиум, когда вы попробовали его впервые?

– С непривычки опиум вызывает тошноту. Поэтому первые несколько раз меня все время рвало, и я подумал «Так, оказывается, это не так уж и круто, надо посмотреть, как курят другие». Я делал это до 2002 года, когда последняя опиумная курильня – всего их оставалось две – была закрыта лаосским правительством.

Потом я повстречал экспата из Австрии, который смог раздобыть опиум специально для курения. Есть несколько причин, по которым курение опиума больше никогда не вернется. Во-первых, для этого нужны крайне громоздкие и легко узнаваемые приспособления: невозможно просто положить трубку и лампу в карман пиджака и носить с собой. Во-вторых, в странах типа Афганистана и Бирмы производятся тонны и тонны опиума, но он весь сразу уходит на изготовление героина. На чанду – так называется опиум, приготовленный специально для курения – попросту нет спроса.

Но этому австрийцу удалось найти опиум-сырец, из которого он делал для себя собственную смесь чанду для курения. И у меня появилась светлая мысль – ну, на тот момент она казалась мне светлой. Я сказал ему: «У тебя есть высококачественный опиум для курения, такого уже больше не делают. Он есть только у тебя, а у меня – огромная коллекция старинных приспособлений для курения, и некоторые – просто в идеальном состоянии». Так что я спросил его, не интересно ли ему объединить наши ресурсы. В течение последующих нескольких лет мы сотрудничали. Я приезжал к нему раз в месяц в деревню, где он жил, и он выделил особую комнату у себя в доме специально для курения. Мы украсили стены китайской каллиграфией и поставили традиционные кушетки для курения опиума.

– То есть вы организовали собственную курильню?

– Именно так. Я изучал книги, пробовал разные идеи, и мы старались воспроизвести их наиболее близко к оригиналу. А моя коллекция трубок и приспособлений все росла и росла, и нам не терпелось попробовать эти вещи в деле. В книгах я читал, что некоторые курильщики в старину предпочитали трубки из сахарного тростника бамбуковым, в то время как другим больше по душе были не бамбуковые, а  сделанные из слоновой кости. Так было написано в старых книгах,  но почему? Вот это я и хотел выяснить.

Я курил так редко, что, можно сказать, делал это исключительно в исследовательских целях. Так я для себя это оправдывал. Мы встречались и курили раз в месяц-два. И все было вроде бы нормально. Я начал верить, что страшилки из старых книг о коварстве опиума были изрядным преувеличением. Я курил уже годы подряд, и так и не подсел.

Потом мой австрийский товарищ познакомил меня с еще одним экспатом, пожилой американкой по имени Роксана Браун. Родом она из штата Иллинойс, но во Вьетнам переехала еще в войну и стала журналисткой. В конце концов, она оказалась в Юго-восточной Азии, вышла замуж за тайца и родила ему сына. Она стала специалистом по китайской и южноазиатской керамике. И она была опийным наркоманом, курила каждый день. Поскольку она жила в Бангкоке, мои эксперименты порядком участились.

Опять же, курение опиума – весьма трудоемкое занятие, требующее массу времени. Поначалу меня эта ритуальность действа ужасно занимала. Но потом я начал покуривать и дома. И началось форменное сумасшествие. Сначала я начал курить пару раз в неделю, а потом был обкурен уже фактически круглосуточно. Я пытался слезть, но ничего не получалось. Это невозможно, боль адская. В конце концов, я поехал в буддийский монастырь в паре часов к северу от Бангкока, где лечат людей от наркотической зависимости. У них есть снадобье, рецепт которого, как они уверяют, одна монахиня увидела во сне. Ты его выпиваешь, пару минут держишься, а потом начинаешь безудержно блевать. И так пять дней. Не знаю, как это работает, но с этой настойкой синдром отмены был где-то в четверть силы от того, который я испытывал, пытаясь бросить «насухую». Об этом монастыре я могу сказать только хорошее. На какое-то время мне удалось слезть с опиума.

– Почему курение опиума вызывает такое сильное привыкание?

– Первое время испытываешь просто невероятно приятные ощущения. Ты думаешь, что обнаружил такой маленький секрет, про который никто ничего не знает. Но в какой-то момент привычка резко меняется с тобой местами. От обычного предвкушения удовольствия ты переходишь к нестерпимой тяге. Опиум весьма коварно поступает с твоим мозгом.  Жизнь без трубки, без опьянения начинает казаться слишком жестокой и бессмысленной. В какой-то момент твой круг общения ограничивается лишь другими курильщиками опиума.

Я тоже дошел до этого этапа, и в то же время понял, что позволить себе и дальше покупать опиум у Роксанны – а это весьма дорогое удовольствие – я смогу только в том случае, если начну распродавать свою коллекцию. Так мои увлечения-близнецы наконец столкнулись лбами. Мне нужно было выбрать одно, и я выбрал коллекцию.

Но на этом история не заканчивается. Победив привычку, я снова сорвался и начал курить с Роксанной. И вот в 2008 году она должна была выступить с лекцией об азиатской керамике в университете Вашингтона. Судя по всему, она находилась в розыске за контрабанду антиквариата, о чем мне не было известно. В пятницу ее арестовали в отеле в Сиэтле, а в среду рано утром ее обнаружили мертвой в камере. Я уверен, что она погибла от синдрома отмены опиума. Он кошмарен, этот синдром. Ничего хуже не бывает. Если верить старым книгам, погибнуть от него можно весьма жестоким образом. Услышав, что случилось с Роксанной, я немедленно завязал окончательно и сел за книгу, над которой работал много лет.

Поскольку этот жанр трудно классифицировать как-то по-другому, издательство продавало книгу как дневник наркомана. Да, там есть главы, в которых я описываю свою зависимость, но, на самом деле, там гораздо больше – про коллекционирование. Про наркоманию – не больше трети. Еще треть – история курения опиума. Не только в Китае, но и в Северной Америке. А еще треть – мои размышления о коллекционировании вообще.

Lisa Hix