...Юля выросла в таборе, и еще в раннем детстве начала употреблять наркотики, инфицировалась ВИЧ. К 15 годам она уже перестала употреблять, встретила своего будущего мужа. Они жили в счастье и любви, поддерживая друг друга — Юля, ее муж и свекровь, и однажды Юля узнала, что беременна… В своем интервью Юля рассказывает страшную историю о том, как она потеряла своего еще не родившегося ребенка. О том, как относились к ней врачи, о своей потере, о стигме наркозависимости, и о своей вере в то, что несмотря ни на что, она сможет добиться справедливости и ответственности со стороны врачей. Проводить это интервью было очень больно, но такие истории должны быть известны, для того, чтобы показать, какие унижения и страдания проходят женщины, на жизни которых было поставлено клеймо наркозависимости…
Расскажи немного о себе.
Мне 18 лет. С самого детства мы жили в Калининграде, в Балтийском районе. Потом, когда дом родители продали, мы переехали жить в табор, в поселок. Мне было на тот момент лет 7-8. Родителей потом посадили, сначала отца, а потом мать.
Из-за наркотиков?
Да. Там дядька помог в этом. У него была своя точка, он торговал тоже наркотой. И чтобы не платить деньги милиции, он подставил людей, своих же родственников.
Когда мы переехали в табор, у меня естественно появились новые друзья и подруги. Завелась у меня одна подружка. Когда родителей посадили, я начала с этой подругой гулять, она мне и предложила попробовать наркоту. Я говорю – не буду. Мне тогда девять лет было, но я уже видела, как наркоманы страдают, бегают на кумаре, просят в долг. Видела передозы… А она на своем – один раз уколешься, ничего страшного не будет. Я согласилась… И отъехала от передоза. Меня родственники-цыгане откачали. Потом я пришла домой, брат мой родной говорит – ты чего, наркоманить начала. Я говорю – нет. Он сам не кололся и не пробовал никогда. Потом он меня поймал на этом.
То есть ты все таки начала употреблять?
Да, начала. Сначала я раз в неделю, два раза в неделю. Потом все чаще и чаще. Поначалу меня подруга колола, потому что я не умела даже. А потом уже сама начала колоться. Потом меня уже начало кумарить. Потом я начала сама торговать. Родители в тюрьме сидели, мы жили с братом вдвоем. Потом я на родственников работала, на тех, которые посадили моих родителей. Они мне за это героином платили. Помогала им, торговала, героин носила на точку, и сама на точке торговала, деньги разносила. От подруги подцепила ВИЧ – она когда уколола меня своим шприцем, не говорила, что больна, она про ВИЧ вообще ничего не говорила, хотя знала, ей на тот момент 18 лет было. Я ей говорю – давай я сбегаю куплю шприц новый, а она – не бойся, я ничем не болею и я промою хорошо. И я несколько раз у нее брала шприц.
ВИЧ мне поставили в инфекционной больнице, мне было 14 лет, я лежала с отравлением. Я спокойно отнеслась к ВИЧ, я толком не знала, что это за болезнь, думала, ВИЧ так ВИЧ. А когда стала на учет в СПИД-центре, когда начала терапию принимать, и когда беременная была, мне подробно все рассказали, я поняла, насколько опасно все. И я подумала, что если бы я об этом знала, я все бы сделала по-другому.
Когда мне было 15 лет, у меня умер отец. Потом умерла мать, я стала сиротой. Мной занялась опека, на попечение взяли. До 15 лет я кололась, а потом бросила. Переехала к тетке жить с табора. Скоро я познакомилась со своим будущим мужем.
А как ты терапию от ВИЧ начала пить?
Терапию я начала сложновато. Три года, когда прошло, я терапию не пила, мне иммунный статус позволял. Я регулярно проверялась, никогда не пропускала анализы. Потом у меня резко иммунный статус упал. Вирусная нагрузка стала проявляться. И я ходила, просила терапию, и мне не выдавали. Терпи-терпи, нормально еще.
Я спросила у пацанов и девчонок, которые туда приходили, при каком иммунном статусе полагается терапия, они мне сказали, что если 200 с чем-то, то уже полагается. А у меня даже меньше 200 было. И я просила терапию, а они говорили, что рано. Это был 2009 год. Я очень плохо себя чувствовать начала, ходила как умирающий лебедь, встать не могла с кровати. Ничего толком не ела, слабо себя чувствовала. Близкие мне по секрету сказали, что они тогда готовились, что меня потеряют. Свекровь на это дело посмотрела и говорит – пойдем в здравоохранение. Мы пошли с ней в министерство здравоохранения, нажаловались. Там женщина сидела, она сразу все поняла. Я говорю, что врачи мне все говорят – в данный момент тебе еще рано пить терапию, а анализы можно самой поднять без терапии. И женщина говорит – в течение недели я созвонюсь с вами. Но первее ее мне позвонили из СПИД-центра врачи. Говорят, приходи терапию получать. Я пришла, взяла терапию, когда начала принимать, то естественно первое время плохо было – подташнивала, непривычно было. Но я время точно соблюдала. И вскоре меня имунка поднялась, вирусная нагрузка упала. Аппетит появился, и ходить начала, и чувствовать себя лучше. А на новой схеме вирусная нагрузка вообще до нуля опустилась.
Расскажи про беременность свою. Вы хотели ребенка?
Да, ждали! Свекровь так рада была. Когда я сказала, что аборт буду делать, она была категорически против.
А почему аборт?
Мне сказали делать аборт, якобы я ребенка не выношу, он родится больным. Инвалидом, парализованным и прочее другое. И что мне рано еще рожать. На тот момент мне было 17 лет. Они думали, что я государству брошу ребенка. Первое слово от медсестры, которая мне УЗИ делала – иди делай аборт. Естественно, у меня истерика. Гинеколог потом спустилась, и говорит, что я не вовремя все это делаю. Потом она мне говорит – надо аборт делать. Я говорю – не буду. Они тогда издалека начали – как ты будешь штаны своему ребенку покупать. Я говорю – в смысле? Они говорят – ну если у тебя ребенок родится без ноги, как ты ему обувь будешь покупать и штаны одевать? Мне сказали, что от таблеток могут побочные эффекты быть на ребенке.
А ты пила тогда противотуберкулезную терапию?
Нет, но спустя какое-то время начала пить. Первый срок беременности я не пила, что большую роль сыграло, не отразилось на ребенке. А назначили мне во вторую часть беременности.
А почему тебе назначили противотуберкулезную терапию во время беременности?
Для профилактики. У меня отец болел туберкулезом. Еще до беременности у меня вздулась шея, лимфоузлы. Мне делали биопсию, потом бромхоскопию. УЗИ делали, ничего не выявляли. Потом я пошла даже платно проверить. И мне узист сказал, что у тебя лимфоузлы воспаленные и есть подозрение на туберкулез. В итоге, когда я пришла в СПИД-центр, меня врач спросила – ну чего, диагноз тебе поставили туберкулез? Я говорю – нет, не поставили. Потом спрашивает – а терапию их пропиваешь какую-нибудь. Я говорю – нет. Потом, когда я забеременела, уже срок приличный был, я пошла еще раз бронхоскопию делать. Мне сказали – да, выявлен туберкулез грудной клетки. И мне назначили препараты для профилактики – изониазид и рифабутин. Я их пропивала даже больше срока, чем надо было. Мне надо было пропить 90 дней, а я пропила 100 с чем-то. А потом мне сказали, что у меня туберкулеза вообще и не было.
А как же тебе до этого поставили?
Не знаю. Они на словах сказали, что есть, чтобы я пропила профилактику, ведь если бы они мне сказали, что туберкулеза нет, я бы отказалась от профилактики.
И они знали, что ты беременная?
Да, они знали. У меня тогда уже 22 неделя шла. И они мне еще говорили – мы понимаем, что срок приличный, поэтому делай искусственные роды. Я даже не знала, что это такое. А они говорят – это до 28 недель проходи, продержи ребенка у себя в животе, тебе сделают укол, и все, ребенок умрет, и ты родишь мертвого ребенка. Я говорю – почему?? А она – а чего ребенок будет мучиться! Я просто с самого начала поняла, что они были против моего ребенка. Почему, я не знаю даже. Может, там и опека замешана была. По поводу моего жилья, я не знаю, до сих пор гадаю. Я и вот теперь иду в больницу, я боюсь этих врачей, боюсь чего-то лишнее говорить. Вот врач спрашивает – у тебя это нормально, это нормально? Я теперь говорю – да, нормально, хотя не нормально все. Я уже категорически боюсь сказать, что плохо. Потому что если скажу, что плохо, меня добьют вообще.
То есть вот ты пришла, когда первый раз, и они стали настаивать, чтобы ты сделала аборт, это не связано было с туберкулезом?
Не связано. Это было связано с тем, что мне 17 лет. Что у меня организм ослаблен ВИЧ. Что я ребенка не смогу выходить. Они ничего такого не говорили, но я слышала, что в СПИД-центре ходили слухи, что я наркоманю. Пью и наркоманю. Поэтому они мне и терапию ВИЧ не выдавали по началу… И меня посылали-посылали на аборт, я отказывалась, и когда мне сказали, что ребенок без руки или без ноги родится, я согласилась. Я пошла на ул. Чекистов в женскую консультацию, мне гинеколог написала направление бесплатное на аборт. Я пришла, у меня ровно 12 недель было. То есть можно было сделать аборт. А заведующая, которая меня принимала, начала говорить – вот, прогуляла, прокайфовала 8 недель срок, пронаркоманила, проскиталась про блат-хатам, и теперь пришла в 12 недель делать аборт. И потом в том же духе понесла, что я алкашка, наркоманка. Она так орала, там в коридоре сидели люди. Она потом говорит – хочешь без матки остаться, я так сделаю сейчас, или, если хочешь остаться с маткой, плати пять с половиной тысяч рублей. Я говорю – у меня такой суммы нет, и потом мне по патологии должны аборт бесплатно сделать. А она – а чего по патологии, знаешь, сколько у меня таких девочек по патологии, как ты. Я говорю – разговаривайте тогда со СПИД-центром, с гинекологом, я им скажу так, как вы мне сказали. Со мной девушка была, она даже свидетелем была всего этого. Она начала на врача наезжать – почему вы мою подругу оскорбляете. И начали они ругаться, а я на тот момент слова не могла сказать – меня трясти начало сразу. Я потом пришла в СПИД-центр, гинекологу сказала – отказали в аборте. Она распсиховалась, пошла к заведующей нажаловалась, позвонила туда, а эти – мы ей такого не говорили, мы ничего не знаем. Потом мне стали предлагать уже искусственные роды, то есть родить мертвого ребенка. Я естественно в шоке была. Как, я его уже чувствовать буду, а потом его убить. Я отказалась, в итоге под конец беременности его все-таки убили. Им удалось добиться своего.
А что произошло в конце беременности?
В конце беременности, первого числа, января, я поступила в роддом. Вызвала скорую, у меня начали отходить воды. Свекровь работала, пришла, было 10 часов вечера. И она сказала, что у меня воды отходят. На скорой первого января меня доставили в четвертый роддом. Меня сразу же в родовую повели. Начали готовить к родам якобы. Но потом почему-то роды отменили и сказали – ведите ее в пятую палату. А у меня на тот момент были схватки и живот тянуло. Меня послушали, послушали сердцебиение ребенка, все было хорошо. Потом в родовую медсестра зашла, и я ей начала задавать вопросы – меня, к родам будут готовить или чего. Она – сейчас посмотрим, сейчас будем решать. И ничего не сказала, что происходит. Она мне сказала – ты ляг и не дрыгайся. Я легла, она залезла пальцами мне туда. Брызнула сразу кровь, а до этого ее не было. Я чуть с кушетки не слетела от боли, такое ощущение, что она по локоть засунула руку. Я говорю – кровь, а она – ничего страшного, польется и перестанет. В итоге она пошла в процедурную. Набрала два шприца какого-то раствора, по десять кубов, и капельницу магнезию. Пришла, говорит – готовь руки, будем уколы делать. Магнезию ставить. Я ей пыталась объяснить, что мне магнезия не подходит. Что я желтею и что у меня печень слабая. Она разнервничалась и начала на меня орать – да ты наркоманка, да ты цыганка, пьяница и чего-то такое. И такое отношение пошло с первого числа. Естественно, мне больно было, я не могла ничего толком сказать. Мне не до этого было. А она – как рогатки раскидывать, ты умная была, чего тебе сейчас терять-то. Я ей говорю – тон-то поменяй. Она тогда – пиши отказную. Я говорю – хорошо, несите отказную, и я напишу, что я отказалась от уколов. И она потом – иди в пятую палату, к родам мы тебя готовить не будем, у тебя срок не доношен, у тебя не хватает 14 дней. я говорю – это же роли не играет. А они – нет, ты будешь терпеть до срока. Меня перевели в пятую палату. Схватки у меня продолжались, они поддерживали меня обезболивающими и фенозепамом и капельницами какими-то. А в капельницу вводили по десять кубов клофелин, это для астматиков делают. Я не знаю, для чего это.
Это спазмо-снимающее, может, они так тебе схватки останавливали?
Перевели меня, в пятую палату. Утром пришел врач и начал мне высказывать, почему я начала оскорблять и унижать медсестру-акушерку. Она меня потом посмотрела, сказала, что плод бьется нормально. И сказала, что живот не сильно опустился, хотя он до колен спустился уже, дальше некуда. И сказала, что будем ждать 14 дней. И у меня, как я поступила, с 1 числа по 5 схватки так и не переставали. Час-два и опять схватки. 4 числа сделала главврач обход у нас. Сказала, что у меня все нормально, но по анализу крови у меня столько болячек. И начала мне на мозги капать – как я рожу этого ребенка, не понятно. У него какая-то непонятная инфекция, названия которой мы пока не знаем, у него сердце больное, селезенка. Я говорю – как, у него все здоровое было. Она – ну я что увидела, то и сказала. Потом говорю – я терпеть не могу, мне больно. Она – ты подходи к медсестрам, они тебе уколы сделают обезболивающие.
…Я пошла к медсестре и попросила укол обезболивающий, потому что невыносимо было. 5 числа пришла опять медсестра и сделала мне обезболивающий, поставила капельницу, прокапала. Время было около 3, я поела. Потом приехала свекровь. Я пошла в Сбербанк, на улицу. Я предупредила и медсестру, и гардеробщицу, где взяла одежду. Мы со свекровью домой заехали, посидели, поели. И потом мне стало плоховато. Я попросила вызвать скорую. Меня доставили опять в роддом. Подняли на этаж, сделали два укола каких-то, и у меня схватки перестали. Врач говорит, что меня тут все искали. А я говорю – я всех предупредила. Я пошла в палату. Утром 6-го был обход, все было нормально, ребенок шевелился. Ближе к вечеру я поела, прилегла и чувствую, что у меня в животе что-то не то. Пустота. Потрогала живот, а он жидковатый, мягкий. Чувствую, ребенок не бьется. Я сказала на посту это. Акушерка пришла только через два часа. Я пошла в туалет, а там чернота идет – не кровь, а чернота какая-то. Акушерка посмотрела, и она в лице переменилась. А я уже чувствовала, что ребенок мертв. Меня положили на стол, начали слушать сердцебиение, а его нет. Потом еще врач подошел, и они сказали, что они думают, что ребенок умер. Врач сказала, это было в начале седьмого, что они будут решать, что дальше делать, ушла и до 10 вечера не приходила. Приехала свекровь. Увидела, что происходит, что врачи ничего не хотят делать, побежала в милицию. Написала там заявление. Его сначала не брали, но потом позвонили в роддом, врачи начали на нас наговаривать, что мы буяним. А мы просто требовали, чтобы приняли у меня роды, и достали мертвого ребенка. Милиция приехала, им обещали достать при муже ребенка. Потом они уехали, меня спустили в родовую, положили в палату, поставили капельницу, начали делать уколы. В три ночи меня перевели в родовую, в 5 утра я родила. Медсестра, когда достала ребенка, сказала, что он два раза обернулся в пуповине, он задушен был абсолютно. У него лицо синие было, а тело розовое. И потом, через полтора часа после родов, когда я на ногах стоять не могла, мне приготовили выписку. И еще она там написала, что я наркозависимая, хотя я на учете нигде не состою.
А ты думаешь, что если бы они не считали, что ты наркозависимая, они по-другому к тебе относились бы?
Я считаю, что да. Не знаю, как до них дошли слухи, что я раньше употребляла. В их глазах я была конченый человек. Когда они узнали, что я была наркоманка, их отношение сразу же изменилось. Я столько за все время в этом роддоме выслушала. И наркоманка, и алкашка, и прочее другое. Не говоря о том, что национальность успели разглядеть. Хотя какая разница, кто я – русская или цыганка. Потом я выписалась, приехала домой и отлеживалась.
И какие у вас сейчас планы?
Сейчас пытаемся с юристом разобраться. Документы готовим, и прочее. Я в прокуратуру заявление писала. Сейчас следствие идет. Врачей вызывали из роддома, кого подозревают в смерти ребенка. Я считаю, что врачи виноваты в смерти ребенка. Потому что они не вовремя роды приняли. Если бы они вовремя роды приняли, он бы живой остался. Я буду в суд подавать. И я готова идти до конца, лишь бы разобраться, и чтобы они хоть какое-то наказание поимели. И в следующий раз на дом акушера вызывем, и дома буду рожать.
Интервью провела Аня Саранг
talkingdrugs.org
На фото talkingdrugs.org: Калининград
.gif)
