В решении афганской наркопроблемы с завидным упорством раздаются предложения легализовать посевы опийного мака. Идея эта преподносится чуть ли не как альтернатива наркоэкспансии, панацея, в том числе и для стран наркотранзита, какой, к сожалению, является и Кыргызстан…
…На Афганистан приходится 63% общей площади в мире, используемой для культивирования опийного мака. В 2010 году на его долю пришлось 74% общемирового производства опия. Один грамм героина стоит здесь менее 4 долларов США, тогда как в Западной и Центральной Европе потребители платят от 40 до 100 баксов за грамм. В самих Соединенных Штатах и Северной Европе эта сумма повышается уже до 170-200 долларов, а в Австралии цена грамма «геры» достигает рекордных 230-370 долларов. Афганские фермеры при этом заработали в 2010 году около 440 миллионов долларов США, тогда как самую большую прибыль получили организованные преступные группировки в основных странах потребления.
По мнению специалистов, 65 процентов зелья “Made in Afghanistan” поступает на черные рынки через Иран – в Турцию, и далее, в том числе и по реанимированному “Балканскому маршруту”, а в последние годы преимущественно морским путем – в Европу. Оставшиеся тридцать пять процентов предназначены главным образом для России, идут к потребителям по “Северному маршруту” – через Центральную Азию.
Интенсивность наркопоставок, их цинизм, регулярность и количество перебрасываемого при этом наркотика позволяют употребить здесь термин “наркоагрессия”, обуславливающий ряд угроз национальной безопасности странам Центральноазиатского субрегиона, которые можно классифицировать следующим образом:
Угрозы в международной сфере:
- Транснациональная преступность;
- Международный терроризм.
Угрозы в сфере государственного управления –
- Рост коррупции.
Угрозы в экономической сфере –
- Ослабление единого экономического пространства;
- Нанесение ущерба экономической безопасности;
- Рост теневой экономики.
Угрозы в социальной сфере –
- Рост смертности населения;
- Рост сопутствующих заболеваний, в том числе смертельных ВИЧ/СПИДа, гепатита С;
- Рост социального расслоения общества;
- Демографический спад.
Угрозы в информационной сфере –
- Наркотики как субкультура.
Характерно, что и сам Афганистан в полной мере испытал на себе весь негатив собственной наркоагрессии и обусловленных ею угроз. Приведу только один пример. Считается, что внутренней интервенции героина сами афганцы сопротивлялись достаточно долго. В 70-80 годах прошлого века внутривенников здесь зарегистрировано не было. Думаю, что беспрерывно воюющей стране просто было не до их выявления. Сегодня только официально значатся семь тысяч потребителей внутривенных наркотиков, большинство – в Кабуле (опять же наверняка потому, что работа по их выявлению здесь поставлена лучше). Среди них уже обнаружены ВИЧ-инфицированные. В условиях наркоэпидемии это грозит скорым взрывом смертельной болезни, к чему, кстати, необходимо готовиться и странам-соседям: волна эпидемии, как когда-то наркоцунами, вполне способна добраться и до наших берегов.
В этой связи необходимо отметить, что озабоченное проблемой наркопроизводства правительство Карзая ведет с ним борьбу. Ее основу составила так называемая “антинаркотиковая стратегия Карзая”, включающая следующие элементы:
Создание государственных институтов борьбы с наркотизмом;
- Проведение широкой информационно-профилактической кампании;
- Поиск альтернативных средств к существованию;
- Проведение запретов и правоохрана;
- Осуществление уголовного судопроизводства;
- Искоренение посевов;
- Сокращение спроса и лечение наркозависимых;
- Региональное сотрудничество.
В стране кроме прочих силовых структур специально создано Министерство по борьбе с наркотиками. Наряду с органами правоохраны, уничтожением плантаций занимаются и губернаторы на местах. Подчас их вклад в борьбу с наркотиками становится главным мерилом лояльности, способности управлять провинцией. Там, где посевы сокращены, на зависть остальным, за счет спецфонда развивается инфраструктура, строятся дороги, больницы.
Главное место в борьбе с наркопосевами специалисты отводят не силовым акциям, а мерам экономическим. Занимающиеся в Кабуле опийными проблемами экономисты Всемирного банка рассказывали, что наркопроизводство – процесс перетекающий: как только удается взять под контроль наркопосевы в каких-то частях страны, они тут же вырастают в других. Специалисты уверены, что если каким-то чудом Афганистан, наконец, покончит с посевами, мак тут же расцветет в соседних, или в традиционных странах-производителях. Так, например, с 2010 года расширение масштабов культивирования наблюдается в «Золотом треугольнике», а именно в Мьянме. Там также повысилась урожайность опия.
Играя на разнице в ценах, что, как выше указывалось, в странах-потребителях порой превосходят афганские в 50-70 раз, мафия и получает свои сверхприбыли. Именно благодаря высочайшей рентабельности бороться с посевами мерами экономическими сложно. Для этого надо, чтобы легальный сектор превосходил опийный по доходности в разы! Сделать это в отсталой, с разрушенной инфраструктурой, стране, невозможно. И все-таки, кроме чисто силовых мер, “антинаркотикового джихада”, здесь как-то решились на смелый эксперимент: существенно сократив импорт злаковых, стимулировали местных земледельцев выращивать зерновые культуры. Инициировался и так называемый “шафрановый проект” – местным жителям предлагалось выращивать этот ценный цветок вместо мака. По доходности шафран не уступает опию – один килограмм стоит 750 долларов. “Важно, чтобы фермеры получили ясный сигнал: государство никогда не смирится с наркопосевами!” – считают американцы.
Как уже отмечалось, берущее начало в Афганистане, наркопотребление уже давно всерьез угрожает генофонду целых народов, является главным источником распространения ВИЧ/СПИДа. По оценкам Программы ООН по наркотикам и преступности (UNODC) опиаты в мире употребляют от 12 до 21 миллиона человек, три четверти из них – героин. В 2009 году примерно 12-14 миллионов героиновых наркоманов в мире потребили 375 тонн этого зелья. Ключевыми потребительскими рынками афганского героина остаются Европа и Азия, его оборот в мире достигает 65 миллиардов долларов. Доходы наркомафии, кроме того, активно используются террористами всех мастей. Ими оплачиваются наемники, закупается оружие и боеприпасы, осуществляются подкупы и коррупция.
И потому, как справедливо полагают английские специалисты, не стоит жалеть денег на создание действенного механизма противодействия терроризму – разведку и обмен информацией. “Не смотря на то, что соседи Афганистана представляют собой “политический коктейль”, нам в какой-то мере все же удалось решить задачу приграничного взаимодействия” – заявляют они. И приводят примеры удачных контролируемых поставок, выявления фактов отмывания наркомиллионов, перекачивания их в горячие точки, совместных операций против международных наркокартелей. В их проведении участвовали и силовики – кыргызстанцы, чьи имена пока еще огласке не подлежат.
Казалось бы, мысль совершенно ясна: наркопосевы – вне закона, бороться с ними необходимо всеми законными методами административно-правового и экономического характера. Однако, в нарушение статус-кво, предложение об их легализации, тем не менее, с завидной настойчивостью поднимается вновь и вновь, тиражируется Интернетом и печатью, в том числе и нашей республики. Сравнительно недавно, например, известный политический «долгожитель» со свойственной ему помпой предложил интересный способ получения инвестиций – пугать международные организации возможностью возродить «Алые маки Иссык-Куля». Насмерть перепуганные такой перспективой, те, дескать, раскошелятся. Ну что тут скажешь?!
…Кажется, чего проще – разрешить Афганистану производить опий по ооновскому мандату для медицинских целей, как это сегодня делает, например, Индия. Фактически же тем самым предлагается признать победу наркобаронов и террористов, под чьим давлением мировое сообщество повернуло вспять. Против такого подхода, кстати, выступает само афганское правительство. Оно справедливо считает, что ничего хорошего афганскому народу затея эта не принесет. Реалии таковы, что шарахаться от категоричных запретов к легализации, пусть даже под мандатом ООН, нельзя. Это окончательно развратит страну, бесповоротно подорвет ее имидж, лишит стимула развивать экономику, в том числе сельхозпроизводство.
Но не только это заставляет меня выступать резко против. Известно, что многие годы Киргизия легально сеяла высокоморфийный опийный мак, давая в последние годы 16 процентов его мирового производства. С 1974 года, выполняя взятые перед ООН обязательства, республика прекратила посевы. И через двадцать пять лет, в начале 1990-х, определяя материальную базу обретенного суверенитета, Кыргызстан обратился к возможности возродить легальные наркопосевы. К тому взывали “красные профессора” – академики старой школы и ретивое чиновничество. Не желая считаться с реалиями, они с пеной у рта доказывали, что только так можно поднять экономику. Опий преподносился как панацея от всех невзгод, мерило благополучия, залог будущих бизнес-успехов. “У нас, аборигенов, опийный иммунитет”, – вещало нарколобби. “Мы выращивали мак десятилетиями, пользовали его от всех болезней, и наркоманов не было”. А на всяких там моралистов – плевать!
…Когда в 91-м задумывался “Деловой проект “Галеновые препараты Кыргызстана”, предварительно создали рабочую группу. И изучили проблему комплексно – от экономической целесообразности до современных способов снижения потерь. Работали столь глубоко, что отыскали даже следы элитных маковых семян, что перед распадом Союза были тайно вывезены из республики…
Её вывод был категоричен – “выгоднее сажать картошку”. Покупки опия для медицинских нужд, во-первых, жестко квотируются, а уже тогда наблюдалось его перепроизводство. Кыргызстану оставалось бы лишь торговать по демпинговым ценам, что, во-вторых, неминуемо привело бы к конфликту со странами-производителями, обструкции со стороны мирового сообщества в лице ведущих стран мира и ООН, немало вкладывающих в республику.
Чтобы обеспечить надежный уровень охраны по всей технологической цепочке поле – завод – аптека необходимо было вложить столько, что сажать картофель становилось воистину дешевле. И выгоднее. Но даже применение высоких технологий не обеспечивает стопроцентной сохранности урожая. Если же выращивать и собирать его дедовскими методами, мы очень быстро превратились бы в зону особого внимания международной наркомафии. И «Баткенское нарковторжение – 2000», когда республике пытались диктовать условия вооруженные наркотеррористы, показалось бы нам безобидной “Зарницей”, чем-то вроде бойскаутских игр…
Кроме того, давно созданы и практикуются синтетические аналгетики, обладающие сильнейшим болеутоляющим эффектом и не вызывающие привыкания. В результате например, Индия, производящая легальный опий в размерах, во много раз уступающих нелегальным афганским, испытывает проблемы со сбытом. Афганские же аграрии с их подходом, узнав о легализации, уж точно доведут урожаи до 20 000 тонн. Известны же случаи, что, получив компенсацию за каждый уничтоженный гектар, в расчете на добавочные деньги феллахи на следующий год удесятерили посевы! Как вы думаете, куда пойдут невостребованные тонны наркосырья?! Не легализуем ли мы тем самым наркоагресию?!
Ну и последнее. Где гарантии, что за легализацией в Афганистане, чтоб воздействовать на международное сообщество и добиться разрешения и для себя, наркопроизводство не начнут и некоторые страны-соседи, также находящиеся в бедственном положении?
Все эти аргументы, в том числе и на международной арене, мною, участником той самой первой экспертной группы начала девяностых, приводились неоднократно. И, к счастью, предложение о легализации афганских “алых маков” всякий раз подвергалось обструкции.
Но чьей-то злой волей поднимается вновь и вновь. Сегодня ж, в преддверии вывода войск НАТОвской коалиции из Афганистана и отсутствия конкретных предложений по решению проблемы наркопроизводства, идея легализации как «панацеи» вновь обещает стать популярной.
Александр Зеличенко, PhD,
Директор Центрально-Азиатского Центра наркополитики
.gif)
