"…Заместительная терапия стартовала, и это можно было бы приветствовать, но насколько я знаю (…) людям не хватает тех доз медикаментов, которые им выдают, плюс – им не хватает внимания и, скажем так, участия врачей. Я сталкивался с некоторыми нашими «эскулапами» (…) – это масса золота, масса наглости и ноль участия…" – из интервью с Павлом Маврицыным, подполковником милиции, Начальником ОБНОН Святошинского района г. Киева.
– Павел Владимирович, в последней нашей беседе мы коснулись вопроса заместительной терапии, когда эта программа только стартовала. Ещё тогда Вы высказали мнение, что сам принцип поддержки больных людей, которые стремятся изменить свою жизнь, вылечиться от наркотический зависимости – для многих окажется реальным выходом из криминала, но, мол, в нашей стране любое благое дело могут вывернуть, навредить. В последнее время нам в редакцию всё чаще поступают жалобы на недоступность заместительного лечения на столичных сайтах, и это при том, что в обнародованных количествах лечебных курсов проставлены цифры, подтверждающие достаточное наличие заместительных препаратов, что свидетельствует о беспрепятственном доступе к ЗПТ, но на деле – совсем иная картина. На некоторых сайтах врачи упорно твердят о дефиците курсов. Допустим, сложность ситуации с «эдноком» как–то оправдывается дороговизной этого препарата, и на его закупку действует ограничение. Но ведь метадола закуплено достаточно. И, тем не менее, стать участником ЗПТ, когда «партия и правительство» рапортуют о расширении процесса…
– Так оно, в принципе, и получается. Заместительная терапия стартовала, и это можно было бы приветствовать, но насколько я знаю (беседовал с наркозависимыми людьми, получающими ЗТ), людям не хватает тех доз медикаментов, которые им выдают, плюс – им не хватает внимания и, скажем так, участия врачей. Я сталкивался с некоторыми нашими «эскулапами» и, что меня больше всего поразило в одной женщине-враче – это масса золота, масса наглости и ноль участия.
– Это у нас в Киеве?
– Да, в Киеве.
– Как Вы считаете, тот факт, что Глобальный Фонд выделил достаточно денег, чтобы проектная мощность по линии Противодействия эпидемии ВИЧ была таковой, чтобы охватить 6000 клиентов программами ЗПТ в Украине до конца 2009 года, а доступ к ЗТ, насколько известно, имеют менее 4000 человек, не говорит ли о том, что такая ситуация создаётся искусственно? Искусственный дефицит порождает коррупцию… Может быть, кому–то это выгодно?
– Конечно! Это выгодно в первую очередь бизнеменам в белых халатах, которые заботятся в первую очередь не о том, чтобы помочь людям, а о том, чтобы одеть на себя как можно больше золотых погремушек. Они не думают, что деньги ГФ и эти программы могли бы кому-то помочь, кого-то вылечить, кому-то помочь избавиться от постоянного страха попасть на те же нары… Так что – в нашей стране мы имеем то, что следовало ожидать…
– На последней конференции по ЗПТ С. В. Дворяк, мэтр отечественной наркологии, много сделавший для внедрения ЗТ в Украине, на вопрос, почему вещество в сублингвальном виде, выпускаемое фармацевтической компанией, на многих сайтах ЗПТ перетирается в порошок (чем нарушается форма препарата и фактически – нарушается медицинское законодательство, в результате чего многие пациенты обжигают себе пищевод, иногда часть препарата просыпается мимо рта пациента, и вообще, создается масса неудобств), ответил мне, что «действительно это имеет место, но не приветствуется». И тут же предложил «подумать о самих врачах». Мол, завтра к ним придут сотрудники ОБНОН и обнаружат у кого–нибудь из пациентов таблетку метадола во рту. «Представляете, что тогда с этим врачом будет? Это же статья! Причём с конфискацией…» Павел Владимирович, скажите как профессионал: врачам, предоставляющим ЗПТ, действительно следует опасаться работников ОБНОНа, которые могут запросто вот так прийти в медучреждение и, извините, взять за ж…, кому–то инкриминировать нарушение УК и т. д.? Медики нас заверяют, что, мол, кто–то из пациентов частенько выносит таблетки, а вот достаётся за всё это безобразие непременно врачу. Однако, насколько я понимаю – врач добросовестно выполняет на своём рабочем месте свои обязанности. А о том, что будет происходить после, вне клиники, где–то за дверями медицинского учреждения – беспокоиться следует уже не ему, не врачу…
– Совершенно верно. Врач, согласно предписанию, выдал больному препарат, тот его принял. Всё. Если больной не проглотил препарат – это уже его (пациента) проблема, и врачу в этой ситуации бояться нечего. Сотрудники ОБНОНа, я вас уверяю, под дверями медицинских учреждений, где предоставляют ЗТ, не дежурят, у них вполне хватает другой работы. Так что, приведённый вами пример – искусственное нагнетание истерии.
– Как я Вас понял, проблема расширения ЗТ лежит уже не столько в правовой плоскости, сколько в недостаточности желания самих медиков, которые своими «опасениями» (построенными на невежестве и без того «зашуганных» пациентов) нагнетают вполне удобный для себя любимых ажиотаж. Как–то в одной из командировок один руководитель крупного медучреждения всё время выставлял себя в роли этакого дальновидного хозяина–добрячка. Мол, «вам лишь бы потрещать, какие все они бедные–несчастные пациенты… А знаете, что будет с моими медицинскими сестренками, работающими здесь практически за шиши, если вдруг нагрянет милиция!» (в этот миг мне представилось, как пациенты ЗТ опускают уши, встают на коленки, и облобызав шузы сердобольного «лепилы», тихохонько так скулят: да, спасибо Вам, дяденька, спасибо, отец родной! Да неужто, провинились мы так пред вами, шо теперь вам за нас – сволоту конченную – ещё и за грошИ рисковать своею волюшкой приходится!» Как хотелось мне порой спросить: а чего бы вот таким врачам, таким умным и достойным, не пойти б куда подальше – вверх, в карьеру, да «нормальный люд» лечить? Но, эх… Что ж такого сможет мне ответить «член сплоченной медицинской команды», в которой «своё мнение» имеет лишь тот, кто имеет санкцию свыше… Простите за отступление. Но вернемся к ситуации с ЗТ. Выходит, что собака зарыта в, скажем так – недостаточном желании самих медиков, что создаёт искусственные препятствия для динамичного развития программ ЗПТ?
– Думаю, что именно так. Вопрос состоит в том, что врачи сами заинтересованы в искусственном нагнетании ситуации.
– И как бы в тему – для уж очень переживающих за свой персонал, заведующих отделений, главных врачей медучреждений, где сегодня реализуются Программы ЗПТ – откройте тайну: сколько уголовных дел заведено конкретно на медиков за более чем четырёхлетний период внедрения в медицинскую практику Украины программ Заместительной терапии? Может, кого–то действительно регулярно «ловят и берут за одно место», да с конфискацией?
– Насколько мне известно, относительно врачей или какого другого медицинского персонала, якобы причастного к утечке заместительных препаратов, не заведено ни одного уголовного дела.
– Скажите, а какие–то новые наркотики появились на «чёрном» рынке?
– Традиционные «украинские» наркотики не изменились и никуда не исчезли. Единственное, что участились изъятия крупных партий героина – Украину опять, как в 90-е годы, захлёстывает героиновая волна. Но появились и новые искусственные не наркотики, а галлюциногены, в частности – лиана с берегов Амазонки под названием аяхуаска, галлюциноген, в котором действующее вещество ДМТ, на несколько порядков выше по действию, чем ЛСД. Это вещество сейчас в большой моде среди наших нуворишей. Оно применялось в Южной Америке шаманами, вводившими с его помощью людей в транс, а после того, как его попробовал и завёз на наш материк кто-то из европейцев – оно со временем появилось и в нашей стране, в этом смысле мы вполне европейская держава, не отстаём от Запада (от Ред.: аяхуаска –диметилтриптамин, психоделик. В Перу аяхуаской лечат кокаиновую зависимость) .
– Когда собирались внедрять ЗТ, высказывались серьёзные опасения, что чёрный рынок будет переполнен легкодоступным метадоном…
– Насколько я могу судить по ситуации в том районе, который обслуживает мой отдел, то абсолютно никакого «захлёста» метадоновой волной не наблюдается. Фактически всё как было, так и осталось. Единственное, что сейчас уже такие новшества среди участников наркосцены, что если раньше везли маковую соломку, то сейчас везут уже готовый концентрат. А в остальном – всё осталось без изменений. Но, к сожалению, не видно и каких-либо положительных сдвигов. Нет, те люди, с которыми я общаюсь, и которые ходят на ЗТ, я Вам честно скажу – я рад за них. Я вижу, что люди меняются на глазах, но этих людей, к сожалению, единицы… Есть те, кто после принятия ЗТ пытаются себя ещё «догнать» ширкой или стимулировать ещё чем-то… это серьёзный негатив. Что ещё лично мне импонирует в программах ЗПТ, так это, как говорят сами наркозависимые, то, что это лекарство блокирует опиоидные рецепторы, и наркозависимые, его принимающие, становятся обычными людьми, не гоняющимися за нелегальным наркотиком. За такое изобретение перед учёными нужно снять шляпу. Я думаю, что ЗТ – это путь к тому, чтобы человек полностью избавился от наркотической зависимости, отказавшись в итоге и от самой заместительной терапии. Я считаю, что ЗТ – это путь к полноценной трезвой жизни.
– Ваше отношение к рецептурной выдаче бупренорфина или метадона определённой категории наркозависимых, чей социальный статус позволяет не сомневаться в их благих намерениях. Например, предоставивших справку с места работы, учебы, поручительства, характеристики…
– Как делаются и пишутся характеристики в нашей стране, Вы и сами знаете… Но, в целом, я думаю, это нормально, такие практики существуют во всём мире. Это реальная помощь людям, страдающим от наркозависимости, шаг человеку навстречу. Ведь это унижает человеческое достоинство, когда больной обязан куда-то ехать и получать лекарство под строгим присмотром врача. И это стало бы стимулом для других – равняться на таких людей. Как и для диабетиков – нормально получать в аптеке по рецепту лекарство, так могло бы стать и в случае с наркозависимыми.
– Сейчас нужно чуть ли не 11 подписей собрать, чтобы обеспечить больному человеку (например, онкобольному) доступ к препаратам, причисленным к наркотическим средствам!
– Да, соответствующие статьи нужно переделывать. Мне, как работнику ОБНОНа, приходилось участвовать в утилизации наркосодержащих препаратов у нас на Южной Борщаговке (фармацевтический завод). Там были и бракованные ампулы с омнопоном, промедолом… я видел, как составляли акты, как уничтожали и били эти ампулы, и, скажем так – хотелось улыбнуться. Знать, как перенасыщен у нас рынок различными наркотиками, и как не проблематично их достать, и видеть, какой идёт серьёзнейший учёт тех наркотиков, которые находятся в легальном обороте. Да никогда в жизни ни один наркозависимый не пойдёт, к примеру, в аптеку или больницу, где содержатся наркосодержащие обезболивающие препараты, чтобы попытаться там что-то достать. Если такое и есть – то это единичные случаи, из-за которых не стоит городить огород. Наркозависимый всегда может достать ширку или тот же героин, получивший сейчас распространение, безо всяких рецептов и очень просто. А тем людям, которым действительно нужно лекарство, приходится испытывать унижения, и в конечном итоге, опять прибегать к услугам «чёрного» рынка.
– Насколько для МВД сейчас актуальна проблема увеличения количества людей, принимающих т.н. «аптечные наркотики»? Какие административные и уголовные санкции применяются к этим людям за хранение и распространение стимуляторов и существуют ли подобные санкции вообще?
– В этом году мы уже возбудили в Районном Управлении 5 уголовных дел по 320 статье в отношении аптек, торгующих трайфедом, и ещё ни одно не направлено в суд. Однако, нет уверенности, что эти дела не «лопнут» и в суде – ведь если с трамадолом было понятно: отпускают (приобретают) рецептурный наркосодержащий препарат без рецепта, то здесь, в связи со сбытом (приобретением) трайфеда, я, как юрист – не вижу уголовного преступления. Трайфед не внесён ни в одну таблицу… (От Ред.: Вскоре после этого интервью ряд одних из самых востребованных среди простого населения лекарств от простуды – в том числе трайфед – были внесены в т. н. «черный список») Если Вы помните, в прошлом году трамадол был перенесён из сильнодействующих лекарственных препаратов в наркотические. Он тогда резко пропал из подпольной аптечной продажи но, когда я беседовал с одним из наркозависимых, он мне признался, что если раньше он выпивал 5 капсул трамадола и чувствовал себя нормально, то теперь ему приходится набирать кучу разных лекарств… Всё подряд. Коктейль из 10-15 препаратов… То есть, проблема не в запретах или занесении в различные списки. Наши «кулибины» они, как в русской поговорке «свинья – грязь найдёт» – всегда найдут, что им нужно. К тому же, например, многие из тех, кто употреблял трамадол – перешли на «ширку». По-моему, никто потреблять эту беду не бросил.
– Известны ли Вам случаи закрытия аптек, подпольно торгующих запрещёнными к безрецептурной продаже лекарствами, и что им грозит по закону?
– К сожалению, в нашей стране до сих пор есть аптеки, вообще торгующие без необходимых документов и лицензий. Такое возможно только у нас. И, тем не менее, никто с ними ничего не может поделать. Как говорил наш первый Президент «Маемо те, що маемо»…
– Часто можно наблюдать, как приходящие в аптеки столицы наркозависимые перед тем как войти в аптеку, дают «на пиво» дежурящим поодаль сотрудникам милиции. Как с этим можно бороться? Какими методами?
– Это просто позор милиции, что стоят рядом с аптеками машины ППС и собирают таким образом себе «на пиво». Позор, что я могу ещё сказать… И ещё – это недоработка структур, контролирующих работу милиции.
– Почему, несмотря на то, что о беде наркомании столько говорится и она признана хронической болезнью мировым сообществом, за время независимости Украины (а это более 16 лет) не построено ни одной клиники для доступного лечения наркозависимости, ни одного реабилитационного центра? Почему государство не финансирует эту область? Ведь около 80% заключённых в исправительных учреждениях страны на сегодня отбывают наказание по статьям, связанным с наркотиками!
– Мне говорил бывший работник пенитенциарной системы, поддерживающий отношения с ныне работающими там, что не столько сидят за преступления, связанные с наркотиками, сколько 80% заключённых – это обычные наркозависимые. А тюрьма, как известно – зеркало общества… По поводу же бездействия государства могу предположить только то, что никому это не нужно и никто не задумывается над тем, что наркомания из эпидемии уже превратилась в пандемию. И эта пандемия наркомании может, в конце концов, это государство попросту уничтожить.
– Каково Ваше отношение к оценке показателей службы БНОН?
– Моё нынешнее отношение к оценке показателей работы – негативное. Я считаю, что мою работу нужно оценивать не по «галочкам», как это повелось ещё со времён СССР, а по тому, какая наркоситуация на территории обслуживания, и подходить при этом гибко. Если, например, когда я работал на Печерске, наркозависимых там практически не было, и ОБНОН 8 человек вполне хватало, чтобы уничтожать те ростки, которые появлялись, то здесь, в Святошинском районе, тех 10-ти человек, что у меня в подчинении, явно недостаточно. Здесь, на нашей территории, словно тришкин кафтан: там заштопаешь – тут рвётся. Только что-то почистили здесь, на Борщаговке – тут уже новое появилось на Беличах. Кинулись на Беличи – опять здесь началось… И смотреть, сколько я посадил сбытчиков или сколько я выявил притонов – неверно. Мне вообще непонятен критерий оценки. Почему именно постатейно? В Америке смогли Аль Капоне, который был причастен ко многим убийствам, вымогательствам, разбоям – осудить и посадить по статье за неуплату налогов. Какое дело нашим гражданам, по какой статье я посажу человека, содержащего «точку» в их подъезде? Им, не всё ли равно, посадил я его по статье за хранение, за сбыт или за содержание притона? По-моему, им безразлично. И всему обществу тоже безразлично, как и за что мы его посадили.
– Насколько Договор, недавно подписанный Киевским Центром Социальных Служб* и ГУ МВД является значимым ?
– «Значимый», мне кажется, это преувеличение. Вот мы с Вами, к примеру, можем похвастать, что в Святошинском районе, милиция не «гоняет» социальных работников, не отбирает у них контейнеры и так далее, и мы это делали и делаем и без всяких договоров. Так же, как мы без договоров распространяем среди людей информационно-образовательные материалы о наркозависимости, что помогает им понять беду своего ребёнка, брата или друга, и делаем мы это, имея только одно стремление – помочь людям. Ведь какие бы договоры не заключались, они могут в результате остаться лишь на бумаге.
*КГЦССДСМ – Киевский городской центр социальных служб для детей семьи и молодёжи
/Беседовал Павел Куцев, апрель 2009 г./
.gif)
