Это история о “другой истории”. Рассказ в рассказе. Вдохновленный историей о китайской иммиграции в Лондоне, мой друг Джеймс Йитман, очень талантливый и интересный человек, написал сценарий и поставил “Ночи Лаймхауса”, пьесу, демонстрирующую историю вопроса наркотиков в расовом контексте лондонского Лаймхауса 1918 года, который и сейчас является районом Восточного Лондона.
Я не профессионал в театральной критике, так что это не рецензия, равно как и не бесстыдная попытка рекламы, а просто желание поделиться неколькоми вдохновляющими меня мыслями. В иронической пьесе, которая по той же иронии, все реже ставится на сцене Городского холла в Лаймхаусе, Йитман в своем сценарии выделяет ту темную привлекательность, которую китайский квартал нес для стольких многих англичан. Действие открывается сценой ‘экскурсии в Китайский квартал “, где его китайский жители становятся объектами для фотографий, как туристические достопримечательности.
Конечно, сюжет не нов и понятно почему. Взять хотя бы работы Томаса Берка о Чайнатауне или некоторых из его предшественников, например “Фу Манчу” Сакса Ромера, первая успешная публикация которой состоялось благодаря эксплуатации экзотического мифа о насилии и сексуальных связях английских рабочих и их китайских соседей, и пользуясь ориенталистским любопытством британских читателей, которые любили воображать себя также в поиске “других”. Необходимо отметить, что “Ночи Лаймхауса” Берка полны душераздирающих рассказов о природе человеческих эмоций, сердца, как оно есть, и террора. Конечно, все это было изначально основано на здоровой смеси мелодрамы и шероховатого реализма, но очевидно, что пьеса заканчивается романтическим и поэтическим взглядом на стереотип представления китайских жителей в беспробудном опиумном запое.
Работа Берка базируется исключительно на литературных увлечениях того времени с довольно обычным набором готовых стереотипов: китайских притонах опия, таинственный роковой китайской мадам, невинных (и, что более важно, белых) красавиц одурманеных и затянутых в преисподнюю зла, контролируемую китайцами. Было ли что-то из этого на самом деле, или это миф, созданный общественной реакцией на репортажи полиции, как параллель той истерии о черных людях в Америке в начале прошлого века, которые просто стали “козлом отпущения”? Тем не менее, в период первой мировой войны и 1930-х годах Лаймхаус, и то, что называлось его призрачным двойным Чайнатауном, стал опасным и экзотическим местом в английской литературе.
Восточный Лондон сегодня является эклектическим (уж насколько я ненавижу это слово) сочетанием художественной богемы и традиционных рабочих общин, эстэйтов Таур Гамлетс и нержавеющей стали Хокстон сквера, а в начале двадцатого века, весь восточный район реки был фактически трущобами. Лаймхаус отличался от нищеты Бетнал Грин или Шордича своей космополитичностью связей с морем, обеспечивая жильем моряков со всего мира. В то время число китайцев в Лондоне было сравнительно незначительным (я имею в виду всего сотни), и около 40 процентов китайских мигрантов, официально проживающих в Лондоне, до 1914 года жили в переплетении переулков Лаймхауса и близлежащих улиц. Когда вы сегодня идете по Вест Энду под ярко окрашенными арками в “Китайский квартал”, становится очевидным, что существование китайской общины в Лаймхаусе было недолгим. Как только в порт пришел упадок судоходства, китайское население исчезло с ним, а после Вторая мировая война вообще стерла какие-либо следы его присутствия. Семьи, которые выжили, переехали в относительно безопасный Вест Енд, а остальное, как говорится, уже история. Ну … не совсем так, это весьма упрощенный взгляд. Однако для целей этого рассказа, мы притворимся, что жизнь – это только черное и белое.
Притон курильщиков опиума
“Это заведения, где продается опий и можно его курить. Притоны опиума были распространены во многих частях мира в 19 веке, в первую очередь в Китае, Юго-Восточной Азии, Северной Америке и во Франции. В большинстве стран Запада, притоны опиума посещались и ассоциировались с китайцами, так как эти учреждения, как правило, находились в ведении китайцев, которые поставляли опиум, а также готовили его для употребления не-китайскими курильщиками. Для рабочего класса было также много притонов низкого уровня почти без мебели. Последние чаще допускали не-китайских курильщиков.” [Wikipedia]
Итак, мы установили, что лондонская пресса (прежде всего благодаря неадекватности полиции), а также популярные британские авторы, такие как Берк, любили изображать Лаймхаус экзотическим и опасным районом. Многое из этого было результатом простых умозаключений, которые так легко рождаются в сознании большинства читателей. Как говорит персонаж Йитмана Томас (несомненно, списанный с самого Томаса Берка), “все китайцы курят опиум, не правда ли?”
Репутация Лаймхауса, как залитой опиумом мистическая ямы, создало фантастическую основу для фикции (и я использую это слово намеренно). При бесконечно малом китайском населении, проживавшем в Лаймхаусе, известность индуцированной опиумом грязи и разврата заполонили умы британцев, как тема, которая с успехом щекотала воображение британских читателей, интригуемых ударной силой возможных последствий, которые смесь “иностранцев” и наркотиков может повлечь за собой. Хотя история изо всех сил пытается доказать это – ученые до сих пор никак не могут найти ни одной исторической фотографии курильщиков опиума в Лондоне, но в то же время – просто более интересно верить в то, что это правда.
Выйдя из театра (городского холла), один из моих друзей повернулся и спросил меня: “это странно, а почему мне никогда здесь ни разу не предложили опиум? ” Когда мы начали обсуждать это, мы поняли, что, хотя опиум в мириаде форм героина преобладает на улицах Лондона, употребление опиума, по-видимому, не имеет культурных традиций здесь. Затем я подумал, как быстро это изменится с углублением связей между Великобританией и Афганистаном. “Связи”, вероятно, не самое удачное слово для этого, слишком много жизней было потеряно из-за этих “отношений” , чтобы быть описать их с такой простотой, но я не ставил перед собой в этом тексте задачу не исчерпать все политические аспекты “войны в Афганистане”, ни описывать, какую роль уничтожение опиумных посевов играет в разжигании мятежа талибов (и здесь я прервусь…)
Но одно следует все же сказать. Миф или тайна в Лаймхаусе, опий быстро становится частью простого образа жизни для многих афганцев. Несмотря на многолетние попытки сжигания мака в Афганистане, употребление наркотиков по-прежнему остается фактом повседневной жизни здесь. От детей в возрасте 2 месяцев, которым дается опиум, чтобы они перестали плакать, до бабушек и дедушек, которые используют опиум для подавления болей от непосильного труда на производстве (второго?) знаменитого товара на экспорт – ковров. Знаете ли вы, что создание одного красивого традиционного афганского ковра может занимать до 3 месяцев работы по 10 часов в день и то, что поддерживает людей в этой работе – это опиум. Дешевле, чем лекарства, он становится его заменой. В центре Туркменской пустыни, далеко на севере Афганистана, врачей и медицинских препаратов просто нет. Палаты редких центров по лечению наркозависимости, которые существуют, иногда содержат три поколения одной семьи – 2-месячный ребенок с матерью и бабушкой, которые вынуждены лечиться “всухую”. Эта привычка также может легко превратиться в зависимость от героина для многих трудовых мигрантов, которым платят не деньгами, а опиумом. В то время как число наркозависимых увеличилось вдвое всего за несколько лет, уничтожение одного поля опиумного мака может уничтожить доход семьи из 12 человек.
Иан Паннелл из BBC говорит о масштабах проблемы в Афганистане следующее: “..Афганцы находятся в хвосте многочисленных статистических таблиц: это одна из самых бедных стран в мире, а также одна из самых коррумпированных стран и по уровню насилия, но эта же страна находится прямо на самом верху таблицы в области производства опиума. Более 90% опиума и героина происходит отсюда … Афганистан имеет более высокий относительный уровень наркозависимости, чем в любой другой стране мира.”
Опиум может быть и был распространен на улицах лондонского Лаймхауса в конце первой мировой войны, или это только так представлялось. Однако, с ростом употребления афганским народом опиума, как для личного использования и так и для выживания на экспорт, я думаю, не требуется много воображения, чтобы увидеть его на улицах Лондона в ближайшем будущем.
Эмили Эйкерс
[Написанная и срежиссированная Йитманом самостоятельно, его первая пьеса является последним продуктом Kandinsky, одного из самых крупных новых лондонских театральных агенств. Агенство декларирует свою работу как “разработка и производство пьес, которые являют собой мост между искусством и наукой” и хорошо известно не только в Эдинбурге, благодаря фестивалю Fringe, но и теперь в Лондоне, где коллектив начал работать 7 месяцев назад с “Ночами Лаймхауса”. Для более подробной информации смотрите: http://www.kandinsky-online.com/
.gif)
