В какой стране главный борец с наркотиками был одновременно и главным наркобароном? Можно ли в России легализовать "травку" и другие виды легкого дурмана? Как с первого укола у россиян начинается наркозависимость? Сколько в России умерло наркоманов за 7 лет? Обо всем этом и не только в интервью с директором Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков Виктором Ивановым.
Российская газета : Виктор Петрович, на днях на заседании Государственного антинаркотического комитета вы приводили страшные цифры распространения наркомании. Вы не нагнетаете обстановку?
Виктор Иванов : Ничуть. У нас действительно очень напряженная ситуация с наркоманией. Наркотики буквально выкашивают нашу молодежь.
Факты говорят о том, что из 496 тысяч стоявших на наркологическом учете в 2001 году людей сегодня практически никого не осталось в учетных списках 2007 года. Это означает, что их сегодня больше нет среди нас. Они умерли, а их место заняла молодежь, которая идет той же короткой дорогой в 6-7 лет.
РГ : Неужели нет тех, кто вылечился?
Иванов : Наркотическая зависимость наступает, как правило, уже после первого укола. Обычно одна-две дозы тяжелых наркотиков – и все. Открывается прямой путь в могилу, с которого уже не свернуть. Его можно лишь замедлить.
РГ : Скажу вам честно, у меня другой опыт общения с наркотиками. Когда я был в Голландии, то попробовал, что же это такое – курить марихуану. Мне не понравилось. Кстати, меня можно привлечь к ответственности?
Иванов : Нет, по закону человека нельзя привлечь к ответственности за употребление наркотиков за границей, тем более в стране, в которой это разрешено.
Но, когда я говорю о наркоманах, а их у нас сегодня на учете 537 тысяч, то имею в виду не тех, кто употребляет наркотики каннабисной группы, проще говоря, коноплю.
До 90 процентов наркозависимых в нашей стране потребляют наркотики опиатной группы, более половины из которых – тяжелые наркотики. Говоря простыми словами, 90 процентов наркоманов у нас "сидят" на героине. Кстати, их гораздо больше, чем зарегистрированных наркоманов. Например, из всех задержанных ГИБДД в состоянии наркотического опьянения водителей всего лишь около 3 процентов находятся на наркоучете.
Среди наркоманов растет число самоубийств, 90 процентов из них больны гепатитом, а три четверти заражены СПИДом. Поэтому этот контингент и обновляется каждые 6-7 лет.
РГ : Может, правильнее разрешить легкие наркотики, чтобы наркоманы могли постепенно уменьшать ломку?
Иванов : Нет, этого делать нельзя. У нас не Голландия, менталитет иной. Практика, в частности и с метадоновым лечением, нередко рекламируемым сейчас на Западе, показывает, что в условиях России употребление легких наркотиков не освобождает от зависимости бывалых наркоманов. Наоборот, от употребления конопли и другой легкой отравы, привыкание к которым действительно более длительное, чем к героину, люди постепенно переходят на тяжелые наркотики.
РГ : Неужели наркомафия в нашей стране настолько сильна, что с ней нельзя справиться?
Иванов : Дело не в силе наркомафии. У нас дырявые границы. Весь героин идет к нам из Афганистана. Изымаем его много. Всего с начала года органы наркоконтроля выявили свыше 72 тысяч наркопреступлений, из них свыше 70 процентов относятся к категории тяжких и особо тяжких. По возбужденным уголовным делам изъято более 29 тонн наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ. У нас каждый день отчеты, как сводки с фронта. Ежедневно вылавливаем по 10-15 крупных партий наркотиков. Но, заметьте, львиную долю наркотиков мы перехватываем в глубине страны, а не на границе.
РГ : Это камень в огород Пограничной службы?
Иванов : Нет, дело в неадекватности законов и административно-правовых режимов охраны границы. Ведь большая часть наркотиков просачивается в страну сквозь специальные пропускные пункты.
Доставляют наркотики любым транспортом. Большие партии перевозят фурами с фруктами и овощами. Закидывают арбузами, луком, всем чем только можно. Причем исхитряются настолько, что выращивают даже капусту с героином. В момент созревания капустного кочана кладут пакет с героином внутрь, а осенью созревший кочан, в котором героиновый пакет находится внутри, отправляют с обычным урожаем в кузове грузовика.
Плывут к нам наркотики и по воде. На барже в Астрахани легко спрятать большую партию. Это один из распространенных маршрутов.
У нас была информация: чтобы устроиться проводником на поезд Душанбе-Москва, нужно заплатить 10 тысяч долларов. Но эти деньги с лихвой окупаются, потому что героиновые курьеры щедро платят. Пытались запретить этот поезд под предлогом его неготовности к перевозкам, мол, окна выбиты, плохое техническое состояние. Так в Таджикистане наркомафия немедленно и окна в вагонах вставила, и технически привела в порядок. Вагоны даже покрасили. Пришлось вновь разрешить поездки поезда фактически по наркомаршруту.
РГ : А что с законами, про которые вы упомянули?
Иванов : Возможность пересечения наркокурьерами границы существенно облегчают полсотни международных, межправительственных и межведомственных соглашений, которые касаются режимов охраны госграницы и, как правило, будто специально создают дополнительные удобства для наркодельцов. Так, сельскохозяйственную продукцию в Россию везут без экспортных уведомлений, контрактов и иных документов, декларируя иностранного водителя как отправителя и грузополучателя в одном лице. Это крайне затрудняет поиск и расследование преступления.
РГ : Так, может, активнее взаимодействовать с антинаркотическими ведомствами тех стран, через которые наркотики к нам попадают?
Иванов : Не так все просто. До недавнего времени, скажем, мой коллега в Таджикистане, глава антинаркотического ведомства, сотрудничал с нами весьма своеобразно. Его потом арестовали. Он оказался главным наркобароном республики по кличке Гафур Седой.
РГ : Стоит ли расширять поддержку НАТО и США по проведению антитеррористической операции в Афганистане? Ведь не секрет, что основные потоки героина к нам идут из этой страны?
Иванов : Не основные потоки, а весь героин, который попадает в Россию, – афганского происхождения. Выскажу на первый взгляд крамольную мысль. Нам не надо укреплять взаимодействие с НАТО по Афганистану. Это была неправильная политика. Здесь наши интересы с НАТО не совпадают.
РГ : Это действительно выглядит, как очень крамольная мысль. Ведь считается, что мы с помощью западной коалиции во главе с США решаем сложные проблемы сдерживания террористической и наркотической угроз в столь непростом регионе. К тому же в Афганистане силы НАТО связывают силы исламистов, которые в противном случае пожаловали бы к нам на Кавказ с весьма недружественными намерениями.
Иванов : Это большое заблуждение. Прошедшие семь лет после оккупации Афганистана иностранными государствами однозначно свидетельствуют, что закрепленная резолюцией Совета Безопасности ООН система мер не только неэффективна. Она прямо стимулирует нестабильность в регионе, за которой следует рост производства наркотиков.
В 2001 году, во время правления талибов, посевы опийного мака занимали в Афганистане всего 190 гектаров. После свержения режима талибов и прихода войск НАТО производство опиатов по сравнению с этим годом увеличилось в 44 раза. Весь Афганистан превратился в настоящее наркогосударство.
На культивировании и переработке мака-сырца занято до 3 миллионов крестьян. В этой стране действует отлаженная кредитно-финансовая и банковская система поддержки наркопроизводства, складская логистика. По имеющимся данным, на складах хранится свыше тысячи тонн чистого героина, своего рода страховой фонд, придерживаемый на случай сезонных колебаний урожая мака. Неслучайно банки охотно кредитуют крестьян, занятых производством опийного мака, показывая тем самым отсутствие рисков.
Более того, постепенно Афганистан приобрел и иную славу, он вышел на второе место в мире после Марокко по производству и экспорту марихуаны и гашиша. Вдумайтесь: две трети валового продукта Афганистана приходится на наркотики.
Все эти данные зафиксированы в официальных ежегодных докладах ООН. Таким образом, очевидно, что семь лет присутствия военного контингента США и НАТО под эгидой ООН дали положительные результаты исключительно в плане резкого роста производства наркотиков.
Вспомните реплику президента Республики Афганистан Хамида Карзая в ходе его недавней встречи со специальной комиссией Совета Безопасности ООН: "Когда наконец закончится ваша антитеррористическая операция?!"
Широко известно, что идеологию талибов исповедует достаточно небольшой сегмент населения Афганистана. В то же время причастность к талибам приписывают всем пуштунским племенам, а это государствообразующий и самый большой народ страны. По сути, террористами произвольно объявляется половина населения страны, и это же используется для обоснования присутствия иностранных войск.
Контртеррористическими операциями должны заниматься специальные службы, а не войска численностью более 60 тысяч человек.
О каком развитии и нормальной экономике может идти речь, если в стране невозможно реализовать даже права на свободное передвижение? Людей по существу принуждают заниматься наркотиками.
А вот наркотики как раз и способствуют терроризму, против которого и направлена, как заявляется, военная операция.
Сами афганские наркопроизводители получают доход порядка четырех миллиардов долларов. А международная наркомафия этот героин уже реализует по всему миру, по самым скромным подсчетам, на сумму свыше 100 миллиардов долларов. Образующиеся сверхдоходы ведут не только к геноциду народов. Они стали мощным источником финансирования организованной преступности и террористических сетей, дестабилизирующих политические системы, в том числе в Средней Азии и на Кавказе.
Показательным примером использования наркосети для поддержки терроризма является недавняя чудовищная атака террористов в индийском городе Мумбаи. Полученные данные свидетельствуют, что для подготовки и осуществления нападения боевикам предоставил свою логистическую сеть известный в том регионе наркоделец Дауд Ибрагим.
И в России терроризм без ликвидации наркоугрозы из Афганистана не преодолеть.
РГ : Афганский вопрос входит в ваши предложения по решению наркотической проблемы?
Иванов : Да. Мы приступили к подготовке новой государственной концепции антинаркотической политики, где эта проблема – ключевая.
РГ : Но это не позволит решить все проблемы наркомании в России, ведь есть еще и кокаин, местная конопля, синтетические наркотики. С ними что делать?
Иванов : Считаю, что в основу новой политики следует положить следующий принцип. В целом необходимо уменьшать карательность по отношению к наркозависимым, больным по сути людям, стимулируя их излечение. Но это должно уравновешиваться ужесточением законодательства в отношении наркобаронов и распространителей крупных партий наркотиков.
Например, розничная торговля наркотиками осуществляется преимущественно наркоманами, которые, чтобы заработать на дозу и снять ломку, вынуждены работать на оптовика.
К этим нарушающим закон людям мы должны проявлять максимальную гуманность, содействовать их лечению и возвращению к нормальной жизни.
Для этого представляется целесообразным внедрить в России широко распространенную в демократических государствах систему так называемого альтернативного лечения. Создавать для наркозависимого нарушителя закона возможность выбора между тюрьмой и больницей. При этом, вероятно, имеет смысл создавать специальные суды для наркозависимых, наркосуды. Неправильно искать в этих методах панацею, но расширять спектр инструментов преодоления наркозависимости мы обязаны.
Одновременно мы должны обрушивать всю мощь государства против организаторов и менеджеров наркоагрессии. Здесь сегодня также очевидна неадекватность законодательного и правового обеспечения.
К сожалению, никак не выделены и не урегулированы российским законодательством вопросы, связанные с оптовым сбытом наркотиков, когда партии составляют десятки и сотни килограммов и происходит передача зелья от одной преступной группировки к другой.
Большинство экспертов считают, что наркобаронам-оптовикам необходимо резко повышать наказание. В частности, предлагается ввести пожизненное заключение за сбыт одного и более килограмма героина. Необходимо также ввести или существенно ужесточить наказание по отношению к лицам, которые сбывают наркотики несовершеннолетним.
РГ : Много лет в обществе идет дискуссия о том, должен ли владелец ночного клуба отвечать за факты распространения наркотиков в его заведении. Вы знаете, что почти во всех ночных клубах можно купить наркотики.
Иванов : Никому в голову не приходит оспаривать необходимость поддержания гигиенических норм в магазине или ином общественном месте. А превращение развлекательного учреждения в злачное место отчего-то вопросом гигиены не рассматривается.
РГ : Законодательством сегодня никак не регулируется вопрос о сбыте наркотиков несовершеннолетним вблизи школ.
Иванов : Более того, многие юристы выступают против введения зон наркобезопасности вокруг школ – например, в радиусе 500 метров. Считается, что доказать в этом случае умысел наркобарыги практически невозможно, что, мол, он мог и не знать, что продает свой товар несовершеннолетнему, да еще рядом со школой.
Действующее законодательство здесь явно устарело. Наша же задача состоит в максимальном снижении такой доступности.
В настоящее время службой подготовлены предложения по изменениям в законодательстве, которые должны исправить наркоситуацию в стране.
.gif)
