Пот холодил мою сутулую спину. Весь съёжившись, поддёргиваемый дрожью, я сидел на старой кушетке, застеленной засаленным покрывалом. Монотонное покачивание, казалось бы, должно было помочь мне, но становилось только хуже. Сознание, казалось, находилось в другом измерении – неясном, подрагивающем и липком. Суставы ног и рук выкручивало ноющей болью. Слёзы струились с моих опухших глаз, нос низвергал сопли, а желудок выворачивало наизнанку. Нетвёрдой рукой я взял замызганную чашку со стола и попытался попить.