В Германии трамадол выписывается на простом рецептурном бланке, на том же, что антибиотики и анальгетики. На таможне в Германии декларированию не подлежит. Был назначен мне моим лечащим врачом от хронического болевого синдрома. Выписанный врачом рецепт на мое имя остался в аптеке. Трамадол, наряду с другими лекарствами, полностью оплачивается моей медицинской страховкой. В таком случае рецепт обязательно остается в аптеке, ибо является финансовым документом, на основании которого аптека получает деньги от медицинской страховки. В России относится к списку «В», сильнодействующим веществам. Продается по рецептам. Ввоз в страну не запрещен… Я не помню, кто из сотрудников аэропорта обнаружил фабричную запечатанную упаковку лекарственного препарата трамадол в аптечном пакете… На сегодняшний день я – подозреваемая в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 188 (контрабанда). Наказание от 2 до 7 лет или штраф до 1 миллиона рублей.
21 декабря 2010 года в 16.30 я прилетела в город Санкт-Петербург на самолете германской кампании Air Berlin.
Первоначально было запланировано прибыть в родной город с моей американской подругой, имеющей также немецкое гражданство и собакой. За пару дней до отъезда собака заболела. Таким образом, моя подруга и собака остались в Берлине. На пограничном контроле мой паспорт был подвергнут тщательному анализу, сотрудница пограничной службы рассматривала его со всех сторон в течение длительного времени. Затем неимоверно долго пробивала мои данные на компьютере, Я поинтересовалась причиной задержки, на что мне ответили, что все объяснят позже. Я попросила разрешения пойти покурить. Вскоре наверх в курительную комнату пришел сотрудник и сказал мне, что проверка закончена, и я могу спуститься вниз к пограничному контролю. Там мне объяснили, что зависли компьютеры, теперь все в порядке и я могу проходить. К моменту пересечения мною государственной границы вся очередь рассосалась. В зале получения багажа я с трудом нашла свой чемодан, так как все пассажиры уже забрали свои чемоданы с транспортера, и мой, как положено, был отставлен в сторону.
Взяв свой чемодан, я направилась по зеленому коридору к выходу, и тут была задержана сотруднице таможенной службы. Меня сначала попросили предъявить паспорт, посмотрев паспорт, сотрудница оставила его у себя и попросила поставить меня чемодан и ручную кладь, сумку, на рентгеновский аппарат. Сотрудницу таможни заинтересовала железная коробка с печеньем. И далее мне предложили подойти к столу для досмотра. Последовал ряд формальных вопросов, везу ли я чужие вещи, сколько у меня валюты и т. д. О лекарственных препаратах, подлежащих обязательному декларированию, меня не спрашивали.
Затем приходили собаки, которые обнюхали меня и багаж. Вскоре появились и понятые. Меня попросили открыть сумку и чемодан, и дальше состоялся досмотр моей ручной клади. Вещи из сумки я вынимала собственноручно.
Досмотр проводился долго и тщательно, было ощущение, что сотрудники таможни ищут что-то конкретное. Сначала внимание сотрудников привлекла красивая китайская коробка с сервизом, упаковка технологически предусматривала второе дно. От рвения один из сотрудников надломил упаковку, К их разочарованию, второе дно оказалось пустым. Дальше из косметички были вынуты разные коробочки и пластинки-блистеры с лекарствами. Каждое лекарство было внимательно изучено, некоторые подвергнуты экспресс-анализу. И здесь уже меня спросили, есть ли у меня еще лекарственные препараты, я ответила, что есть – в чемодане. В результате досмотр чемодана уже осуществляли несколько сотрудников. Я не помню, кто из них обнаружил фабричную запечатанную упаковку лекарственного препарата трамадол в аптечном пакете. Это был флакон 100 мл/мг с пульверизатором в картонной коробке.
Справка
Трамадол. Сильнодействующее обезболивающее вещество. Имеет широкий профиль назначений. Зависимости не вызывает. В Германии выписывается на простом рецептурном бланке, на том же, что антибиотики и анальгетики. На таможне в Германии декларированию не подлежит. В России относится к списку «В», сильнодействующим веществам. Продается по рецептам. Ввоз в страну не запрещен.
Трамадол был назначен мне моим лечащим врачом от хронического болевого синдрома. Выписанный врачом рецепт на мое имя остался в аптеке. Трамадол, наряду с другими лекарствами, полностью оплачивается моей медицинской страховкой. В таком случае рецепт обязательно остается в аптеке, ибо является финансовым документом, на основании которого аптека получает деньги от медицинской страховки. Все это я пояснила присутствующим.
За время досмотра моего багажа количества заинтересованных сотрудников таможни увеличивалось с невероятной скоростью. Как впоследствии выяснилось, большинство из них были оперативными работниками отдела по борьбе с контрабандой наркотиков. Также приходил и зам. начальника таможни. Один из неизвестных мне сотрудников в униформе подошел к столу с трамадолом и моими пожитками и разочаровано спросил: «И это все!?»
Затем меня сопроводили в отдельную комнату и провели личный досмотр. Досматривали меня две сотрудницы в присутствии двух понятых женского пола. Задержавшая меня сотрудница таможни составила множество бумаг. Трамадол запечатали в полиэтиленовый пакет с пломбой. Наконец мне возвратили паспорт. Я уже собралась домой, как ко мне подошли сотрудники отдела по борьбе с контрабандой наркотиков и пригласили меня на беседу, при этом опять отобрав мой паспорт. На вопрос, задержана ли я, прямого ответа мне не дали. В течение всего времени я неоднократно разговаривала со своей матерью, которой, со слов таможенников, сообщала, что вот сейчас закончатся все формальности, и я приеду домой.
Когда мы прибыли в комнату оперативников, на одном из столов я увидела подготовленный рапорт зам. начальника таможни о моем задержании. Вскоре появился начальник отдела борьбы с контрабандой наркотиков и сообщил мне в ультимативной форме, что сейчас меня повезут на медицинское освидетельствование. А если я не подчинюсь, то буду сидеть здесь неизвестно сколько и ходить в дамскую комнату с сотрудницей. До сих пор я так и не поняла, собирались ли меня увозить на наркологическую экспертизу или к гинекологу и рентгенологу. Начальник отдела отобрал у меня мобильный телефон, тем самым лишив меня средства связи с внешним миром.
Далее один из оперативников увез мое лекарство на экспертизу. Через пару часов он вернулся с заключением эксперта. Затем другой оперативник поехал за дознавателем. Дознаватель, едва взглянув на меня, сказал, что я преступница, которая перевозит запрещенное к обороту в России лекарство. Оставлю его слова без комментариев. Дознаватель ушел в другую комнату оформлять на меня документы.
Дознавателем по ОВД отела дознания Пулковской таможни капитаном таможенной службы Чижиковым И. С. было составлено Постановление о возбуждении уголовного дела № 1140/21657 и принятии его к производству. Дело было оформлено к 4 часам утра. В 5 часов утра мне разрешили позвонить моему адвокату. В разговоре с ним дознаватель Чижиков сообщил, что будет ходатайствовать о мере пресечения – арест и повезет меня после 16 часов в Московский районный суд города Санкт-Петербурга. Мой адвокат по устному соглашению К.С. Кузьминых сообщил дознавателю И. С.Чижикову, что не сможет приехать на мой допрос, и просил не проводить судебное заседание без него.
На допрос в рамках возбужденного уголовного дела мне предоставили государственного адвоката. Адвокат проинформировал меня, что я имею право отказаться от дачи показаний, что я и сделала. Чижиков сообщил, что во второй половине дня меня повезут в суд. Дознаватели опять провели мой личный досмотр, в присутствии понятой. За полчаса до того, как меня повезли в суд, у меня сняли отпечатки пальцев.
Около 18 часов вечера 22.12.2010, незадолго до окончания работы суда, прошло судебное заседание о мере пресечения. На заседание пришел мой адвокат с документами, которые предварительно забрал у моей матери справки о ее болезни и о регистрации совместной собственности квартиры. Московский районный суд – Дело № 3/1 – 361 постановил отказать в удовлетворении ходатайства дознавателя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. В своем решении суд принял во внимание мои показания о назначении лекарства моим лечащим врачом и том, что я страдаю тяжелым хроническим заболеванием.
Мы вернулись в Пулковскую таможню. Я забрала обратно свой паспорт временно изъятые у меня вещи. Здесь у меня взяли подписку о невыезде.
28.12.2010 мне по мобильному телефону позвонил начальник следственного отдела СО при ЛОВД в аэропорту «Пулково», он сообщил мне, что мои документы находятся следственном отделе и пообещал, что в ближайшее время мне позвонит назначенный им следователь и вызовет на допрос. Порекомендовал принести с собой справки о заболевании и о назначении мне лекарства «трамадол» и сдать обратный билет в Берлин.
29.12.2010 мне позвонил следователь СО при ЛОВД в аэропорту «Пулково» и пригласил меня на допрос, сказав при этом, что если мои слова подтвердятся соответствующими документами, то он закроет уголовное дело.
30.12.2010 с моим адвокатом по соглашению А. Н. Екимовской я приехала на допрос к следователю Д. Р. Квиркия. Меня допросили. Я представила соответствующую справку от врача с заверенным нотариально переводом. Но с меня опять взяли подписку о невыезде. И уголовное дело не закрыли.
На сегодняшний день я – подозреваемая в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 188 (контрабанда). Наказание от 2 до 7 лет или штраф до 1 миллиона рублей.
P.S. Копии основных документов у меня имеются.
Ольга Жук, кандидат искусствоведения, член Союза кинематографистов России. Автор работ о киноискусстве 20-х годов, о творчестве Г. М. Козинцева. Сценарист ряда документальных фильмов. Организатор кинофестивалей. Автор книг «Русские амазонки» (Глагол, 1998), «Тихие обольстители или необузданные демоны (Красный матрос, 2007. 2009). Автор рассказов (Издательство «Квир»). Организатор Фонда «Чайковского».
Материал с сайта Фонда им. Андрея Рылькова
.gif)
