Ремиссия – это когда ты принимаешь ПАВ (психо-активные вещества) с удовольствием. Прекрасная статья о способах ремиссионерства, вымышленных и реально работающих.
Ремиссия – это когда ты принимаешь ПАВ (психо-активные вещества) с удовольствием.
Архип Рафинадофф
РЕМИССИЯ (от лат. Remissio – ослабление), временное ослабление (неполная Р) или исчезновение (полная Р) проявлений болезни.
СОВЕТСКИЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, М. “Советская энциклопедия”, 1989 год, стр. 1129, справа в углу
Там, где без ПАВ никак – ремиссия заканчивается. Многие из нас уже рождены ремиссионерами. Не секрет, что нашим мамам, зачастую, при родах вкалывали кетамин. Наш друг Мик, слывущий в кетаминовом вопросе экспертом, показывал документальные свидетельства того, как кетамином ставили и грудных детей.
Невольно вспоминаются “Прирожденные убийцы” Олевера Стоуна. Помнишь, читатель, строчку из песенки Мелори: “Мы рождены мертвыми”? Очень может быть, что Мелори Нокс права – она как раз из того поколения, которое зачиналось в угаре кислото-психоделических проповедей Тимати Лири, Кена Кизи, Аллена Гинзберга и прочих космонавтов. Конец 60-х.
Во как, понимашь, случается.
А у нас во как бывало – нет вообще никаких веществ в жизни, а прет – как от веществ, конкретных веществ, чисто конкретных. Нечеловечески прет. Месяцами прет. Потом перестает переть и наступает момент, когда хочется… Чего-нибудь из излюбленного. Чешется, хочется… – а тут бабушка надвое сказала. Можно принять, да и успокоиться еще на долгую Р. А можно начать принимать. И полный П нашей гребанной Р надолго.
Почему мы начинаем потреблять? Нам сейчас (только сейчас!), кажется – чтобы быть лепыми и казистыми для себя самих. И кайфу ради, блин. Мы – Архип Рафинадофф – любим вспоминать свое детство. Вот где был кайф. Бывало брали мы с собой в лес бабушку и собирали там грибы. Вот видите – все начинается с раннего возраста. Прав старина Фрейд – хотя бы иногда. Тогда мы собирали осенние опята, а теперь луговые. Первые затяжки “Герцеговины флор” в последнем классе школы отзеркалились килограммами скуренного гашиша, которые плавно перетекли в реки опиума и озера винта, которые закончились килограммами все того же гашиша, который помог нам придти к тому, что ты, читатель, теперь видишь. Мы – Архип Рафинадофф – протрезвели. У нас ремиссия… самое обычное дело… подумаешь… как два пальца… торчал, торчал – да и бросил… проще не бывает…
И теперь – с высоты птичьего полета мы хотим поведать тебе, читатель, рецепты ремиссии от Рафинада Архипова. Тьфу, – от Архипа Рафинадоффа. Да уж – редкий русский не долетит до середины Днепра. Редкая птица не любит быстрой езды. Без пизды.
Итак…
Архип Рафинадофф различают несколько видов ремиссии.
Вид первый (устойчивый, но недолгий).
Ничего не принимаешь столько, сколько сможешь. Если при этом еще и не насилуешь себя – вообще молодец. Но, как правило, неизбежно входишь в низшие миры…
Вид второй (неустойчивый, но многолетний).
Когда живешь в относительной гармонии со своими желаниями. Засыпая, кладешь под подушку заряженный баян, чтобы прямо с просыпу – не чистя зубы, как в полузабытые времена – раздуплиться в приходе. Если же это с тобой происходит каждое утро на протяжение недели – есть повод задуматься. Если две недели – стоит подвязывать. Если – три недели – все очень запущено. Если месяц и более – то это уже не ремиссия, а ремистика какая-то.
Вид третий (осторожно-паразитивный, вынужденный).
Когда кончается бабло – торчишь на чужие. Весьма и весьма нерегулярно. Да чего уж там – все реже и реже торчишь. Зато часто надоедаешь окружающим. Грузишься по этому поводу неимоверно, но торчать не перестаешь. Стоит оговориться – существует особый подвид третьего вида. Давай назовем их “беручки”. Это такие люди, которые каждое утро открывают с первой буквы свою записную книжку и до самого вечера ищут тех, кому необходимо помочь намутить. Работы бывает непочатый край. Чем больше работы – тем меньше ремиссии.
Вид четвертый (мой самый последний из последних разов).
Однажды увидев любимое вещество, вдруг понимаешь, что это – твой последний раз. Пока уделываешься – укрепляешься в этой уверенности. Пока прет – уверенность крепнет еще круче. Во время отходняков ты уверен, как никогда, что больше этого с тобой не случится. Да – это действительно последний раз… самый последний.
И так случается от раза к разу.
Вид пятый (самый надежный, он же – золотая муха).
Предумышленный передоз. В полном одиночестве. Чтоб наверняка.
Волк ушел умирать в лес.
Вот вроде бы и вся ремиссия, как нам кажется.
Банды наркологов, выходящие на охоту за потенциальными клиентами их клиник, разумеется, начнут опровергать нашу точку зрения. Они будут настаивать на других видах ремиссии – придуманных ими.
Вид первый (стационарный или несуществующий).
Это когда Яков Бранд устраивает в телевизоре перформанс с участием представителей самых преуспевающих клиник, чтобы их клиники и впредь не бедствовали.
Пусть бросит в нас камень тот, кто ни разу не уделался после больнички – хотя бы на протяжении лет трех. За высокими каменными стенами клиник, бывает, тоже нередко торчат. Известны даже случаи, когда пациенты некоторых творческих лабораторий умудрялись в процессе излечивания от наркомании разогнать себе дозу. Во какая ремиссия!
Вид второй (амбулаторный или виртуозный).
Это когда Яков Бранд устраивает в телевизоре перформанс с участием представителей тех же самых преуспевающих клиник, на базе которых, само собой, есть амбулаторная поддержка торчков. По мнению многих преуспевающих наркологов – торчки должны их поддерживать и после выписки со стационара. Очень ловко придумано.
Мы – Архип Рафинадофф – в телячьем восторге от незаурядных специалистов, гармонично совместивших медицину и бухгалтерию, не нарушив при этом ни один закон, кроме клятвы Гиппократу. Остапу Бендеру это тоже понравилось бы.
Вид третий (сектантский – наркодианетический).
Если тебя лишили всей информации, кроме той, которая по мнению наркодианетиков тебе может пригодиться для скорейшего и необратимого выздоровления, если тебе дают спать не более шести часов в сутки, если на протяжении дней и недель тебя непрерывно окучивают со всех сторон странные люди с блестящими от осознания своей правоты и, главное, трезвости глазами – значит ты попал. Стоит аккуратно оглядеться – и валить на все четыре стороны. Ты в секте. Еще немного – и твои глазки заблестят без каких-либо наркотиков. Саентология, Двенадцать шагов, Монар, Империя Мунна… много в мире разного дерьма, на которое подсаживают трезвеющих наркоманов.
Вид четвертый (религиозно-назидательный).
Имеет много общего с предыдущим. Практикуется на базе церковных приходов и монастырских общин. Запираешься на пару месяцев или больше в келье или бараке со всеми мыслимыми и немыслимыми лишениями, и лечишься – раз в неделю (не чаще) моешься, более чем скромно кушаешь, зачем-то пашешь в огороде, круглосуточно молишься, при каждом удобном случае каешься… Короче говоря, церковный приход на долгое время отбивает у некоторых злостных потребителей ПАВ охоту до любого другого прихода. Не приходнешься – не покаешься.
Вид пятый (самый надежный, легкодоступный, практически бесплатный и самый реальный из навязываемых обществом).
Тюрьма. Но даже там умудряются торчать. Впрочем, лет этак двенадцать подобной ремиссии протрезвят кого угодно. Да и пять тоже протрезвят. Иным и трех дней достаточно для годичного воздержания.
Хотели еще что-нибудь написать, но решили кончить – бурно и быстро.
А-ааааааа, кончаем!
Архип Рафинадофф, конченый ремиссионер.
Статья раздобыта где-то на просторах интернета.
.gif)
