В рассматриваемый период некоторые профессиональные психотерапевты считали МДМА полезным веществом (ср. Eisner, 1989). После запрета были предприняты попытки провести клинические исследования, но большинство из них встретило отказ со стороны регуляторов. В ходе плацебо-контролируемых исследований, начатых в 2000?е, были получены предварительные данные о безопасности и эффективности использования МДМА в качестве вспомогательного средства для психотерапии при работе с резистентным к лечению посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) (Mithoefer и др., 2011; Oehen и др., 2013). Запланирована третья фаза испытаний, которая должна позволить выписывать рецепты на МДМА при психотерапии ПТСР (Philipps, 2016). Данная статья описывает исторический контекст, а также подходы, методы и меры предосторожности, разработанные для терапевтического использования МДМА на раннем этапе его применения.
Предыстория МДМА в психотерапии
Первые исследования галлюциногенного действия мескалина и некоторых его производных появились ещё в начале XX века (Passie, 1992/1993). Психофармакологические эффекты производного мескалина — метилендиоксиамфетамина, или МДА, — впервые обнаружил калифорнийский фармаколог Гордон А. Аллес. Он заметил, что этот препарат вызывал состояние усиления эмоций с менее выраженным галлюцинаторным воздействием и изменениями когнитивных функций (Alles, 1959).
Это побудило чилийского психиатра Клаудио Наранхо в начале 1960?х годов опробовать МДА как средство, облегчающее психотерапию (Naranjo, 1973; Naranjo и др., 1967). Продолжив поиски «психотерапевтического лекарства», Наранхо вместе с коллегой – американским химиком Александром Т. Шульгиным – исследовали производные эфирных масел мускатного ореха (Shulgin и др., 1967, 1969). В 1962 г. Шульгин синтезировал производное вещество — ММДА, которое было менее галлюциногенным, чем МДА, и казалось многообещающим терапевтическим препаратом (Naranjo, 1973; Shulgin и др., 1973).
Именно МДА, а не МДМА, с середины 1960?х годов стал излюбленным препаратом некоторых подпольных психотерапевтов (напр., Stolaroff, 2004). Психолог Лео Зеф, центральная фигура подпольной психоделической терапии, был проповедником МДА (Sargent, 2013). МДА имел менее выраженное воздействие на восприятие и когнитивные способности, медики описывали его основной эффект как «раскрытие личности» и усиление эмоций, открытие доступа к подавленным воспоминаниям и инсайтам. МДА также использовался в исследованиях, посвящённых психотерапии с применением лекарств (Turek и др., 1974; Yensen и др., 1976).
Тем не менее в середине 1970?х Зеф столкнулся с токсичностью МДА, ставшей причиной нескольких медицинских осложнений и даже смертей (ср. Naranjo, 1973; Richards, 1972). В 1977 г. Шульгин познакомил Зефа с МДМА, который казался улучшенной и менее токсичной версией МДА (Benzenh?fer and Passie, 2010).
«Бостонская группа»
С 1976 года круг людей, известных как «Бостонская группа», активно продвигал терапевтическое использование МДМА. Группа состояла из химика, нескольких людей с духовными и психотерапевтическими интересами и представителей лаборатории искусственного интеллекта МТИ (Harlow, 2013). Время от времени они синтезировали МДМА и распространяли его в окрестностях Бостона. Бек и Розенбаум пишут (Beck and Rosenbaum, 1994: 18, 19), что
у группы были «“терапевтические” интересы». Они периодически делали немного МДМА и давали нескольким людям. Они заботились о том, какой опыт получают люди и как его используют (Harlow, 2013: 1).
Разумно предположить, что на первых порах именно Бостонская группа разжигала интерес к терапевтическому применению МДМА. Например, врач Рик Инграши, один из первых МДМА-терапевтов, получал его для работы именно от них (Ingrasci, 2016).
Лео Зеф — Тайный Вождь
Психотерапевт Лео Зеф заинтересовался терапевтическим применением психоделиков в 1961 году (Zeff in Stolaroff, 2004: 37). Попробовав применить ЛСД в психотерапии, он глубоко уверился в его лечебном потенциале. В середине 1960?х благодаря Тони Сардженту, соратнику Шульгина в исследованиях, он впервые столкнулся с МДА (Sargent, 2013). После запрета ЛСД в 1966 г. Зеф продолжил работать нелегально. В 1970?х он стал ведущей фигурой неформальной подпольной сети терапевтов, применявших психоделики. Он разработал множество полезных процедур, которыми поделился с остальными заинтересованными терапевтами. Благодаря этому его позже стали называть Тайным Вождём (Stolaroff, 2004).
Когда Шульгин познакомил Зефа с МДМА в 1977 г., тот проникся энтузиазмом и начал терапевтическую работу. За последовавшие 12 лет Зеф дал МДМА более чем 4000 людей и обучил больше 150 терапевтов (Stolaroff, 2004: 86).
Также Зеф проводил сессии личного и духовного развития в постоянном формате. Участники начинали сессию выходного дня в пятничный вечер: они садились в круг, и каждый по очереди рассказывал о том, что происходит в его жизни. После этого Зеф напоминал основные инструкции и соглашения: в частности, запрещалось без разрешения покидать место сессии, причинять какой-либо вред или проявлять агрессию, вступать в сексуальную связь. В заключение каждый публично давал обещание, что «если я скажу тебе прекратить что-то делать, то ты прекратишь» (Stolaroff, 2004: 137). Зеф считал, что наибольший эффект достижим через концентрацию на внутреннем мире, для чего использовалась повязка на глаза и наушники; кроме того, он прерывал разговоры и любое взаимодействие. «Иногда людям нравилось встать и немного пообниматься, но после этого мы сразу усаживали их обратно» (Zeff in Stolaroff, 2004: 81).
Лягте и лежите. Не бродите вокруг. Действие отвлекает вас. Вам нужно погрузиться в эго и действовать в нём. Лягте, проживите трип целиком, и лишь когда вернётесь, окончательно вернётесь, то можете встать и пройтись (Zeff in Stolaroff, 2004: 92).
Перед самым началом сеанса он давал такие инструкции: «Если вы не знаете, что делать, а мысли блуждают, то просто слушайте музыку. Если вы начинаете слишком сурово себя критиковать, то просто переключитесь на музыку». По вечерам, после дневных сеансов с веществами, готовили ужин. Воскресным утром все вновь собирались в ритуализированный круг для того, чтобы интегрировать полученный опыт: рассказывали о пережитом и делились открытиями (Andrew, 2004: 138).
Ассоциация за ответственное использование психоделических веществ (ARUPA)
Название ARUPA было придумано Ричардом Прайсом, одним из основателей знаменитого института Эсален в Биг-Суре, Калифорния, который был центром разработки новых психотерапевтических техник в 1970?х и 1980?х годах (Kripal, 2008). Термин ARUPA происходит из санскрита и обозначает «бесформенное». У ARUPA не было никакой формальной структуры.
Основная деятельность ассоциации в период с 1978 по 1984 год заключалась в организации встреч в институте, попасть на которые можно было только по приглашениям. Это было что-то вроде конференций, посвящённых терапевтическому использованию психоделиков (Forte, 2014). В начале 1980?х важнейшей темой встреч ARUPA стал МДМА. Участвовали в них большинство психоделических светил того времени: Дэвид Николс, Рик Доблин, Джек Даунинг, Стэн Гроф, Оскар Джанигер, Рик Инграши, Саша Шульгин, Майрон Столярофф, Рик Страссман, Ральф Метцнер, Лео Зеф и Джордж Грир (Greer, 2014).
В марте 1985-го, когда скорый запрет стал неизбежен, в Эсалене прошла конференция «МДМА в психотерапии». Среди 35 участников были ветераны психоделических исследований (Гроф, Наранхо, Йенсен, Линч, Дилео) и психотерапевты, применявшие МДМА в своей практике (Грир, Даунинг, Вульфсон, Инграши). Грир (1985a: 58) в докладе, прочитанном на конференции, отметил, что МДМА
ослабляет защитное поведение и страх эмоциональных травм, тем самым способствуя более прямому выражению чувств и мнений и позволяя людям легче, чем обычно, воспринимать как похвалу, так и критику… Многие пациенты испытывают классическое восстановление потерянных травмирующих воспоминаний, после чего следует облегчение эмоциональных симптомов.
Доклад включал несколько презентаций Джорджа Грира и Рика Инграши о терапии с использованием МДМА. Также поучаствовал Ричард Йенсен, обрисовавший отличия МДМА и МДА. Вечер был посвящён дискуссиям о МДМА и процедурах, помогающих в работе с таким опытом. На третий день половина из заинтересованных в получении опыта с МДМА начали свою первую сессию, а остальные ассистировали им. На пятый день было организовано обсуждение научно обоснованных методов исследований и возможной интеграции МДМА в психиатрию (Greer, 1985a: 58).
Терапевтическая работа Энн Шульгиной с МДМА
Примерно в 1980 году Энн Шульгина, жена химика Александра Шульгина и непрофессиональный терапевт, начала помогать друзьям «разобраться» в личных проблемах на сеансах МДМА. Сначала она принимала препарат вместе с пациентами, но потом поняла, что это ухудшает результаты (Shulgin and Shulgin, 2005: 75).
В это время Лео Зеф познакомил её с практикующим психотерапевтом, и они стали партнёрами. Терапевт направлял к Энн только тех пациентов, которые пробыли в терапии не менее 6 месяцев — им предлагалось пройти сеанс МДМА под руководством Шульгиной. Перед началом пациенты должны были согласиться на следующие «четыре договорённости»: не выражать враждебные чувства в агрессивных действиях, никакой сексуальной активности, «не позволять сознанию покинуть тело так, чтобы это привело к смерти», не уходить до окончания сеанса. Настрой и действия терапевта должны были направляться на активацию внутренних способностей пациента к исцелению. Важной предпосылкой к этому являются заботливые и доверительные отношения в терапевтической диаде. Обычной дозой было 125 мг МДМА перорально, иногда это дополнялось ещё одной дозой в 40 мг 90 минут спустя (Shulgin, 2013).
Энн Шульгина особенно много внимания уделяла такому аспекту терапевтической работы, как «тёмная сторона людей». Выдающийся психоаналитик Карл Густав Юнг (1875—1961) называл это «тенью». Это части психики, которые подавляются и изгоняются из сознания, чтобы защититься от «неприемлемых» внутренних склонностей и/или фантазий. Перед приёмом МДМА клиентов следовало подготовить к встрече с тенью, для этого рекомендовалось обсудить возможные проблемы ещё перед сеансом – в т.ч. биографию и нынешнюю жизнь пациента.
Одна из проблем, с которой сталкивается большинство людей, — это подозрение, что в самом центре своего существа, в самой своей глубине они монстры. При спуске туда… возникает ужасный страх… МДМА устраняет этот страх… Во время психоделической терапии… вы выходите ему навстречу, смотрите ему в глаза и сами становитесь им. Но все мы боимся, что застрянем в этом демоне… Оказавшись в нём, вы первым делом замечаете отсутствие страха и начинаете понимать, что демон также представляет собой ваш аспект выживания. Это часть, которая заботится о вас. Потом он начинает трансформироваться, и вы осознаёте его абсолютный эгоизм: он заботится о вас и ни о ком другом, так ведь? – но он ваш союзник. После этого вы начинаете обращать внимание на его позитивные качества (Shulgin and Shulgin, 1995: 131, 135–136).
Наконец, теневые стороны психики могут быть интегрированы, и тень займёт своё место преданного союзника и защитника. Столкновение с тенью и её узнавание может занять больше одного сеанса, зато преображающая сила такой встречи огромна. На юнгианские интерпретации опыта с МДМА Энн Шульгину вдохновил её первый муж — Джон Перри, психиатр, учившийся у Юнга (Perry, 1974).
Период активной терапевтической работы Энн Шульгиной длился всего несколько лет (Shulgin and Shulgin, 2005: 76), но она оказала большое влияние на других психотерапевтов и разработала первые принципы терапевтического использования МДМА (Anonymous, 1984; Greer, 1984). Также она первой отметила терапевтическую синергию МДМА и производного от мескалина 2?CB (4?бромо?2,5?диметоксифенэтиламин, впервые синтезирован её мужем) (Shulgin, 1984).
Стоит отметить, что Энн Шульгина описывала не только успешные случаи своих пациентов, но и несколько таких, когда МДМА не помог (ср. Shulgin and Shulgin, 2005: 75–77).
Исследование Куэни 1980 года
В 1979 году Александр Шульгин инициировал изучение психотерапевтического использования МДМА в Тихоокеанской высшей школе психологии (Сан-Франциско, Калифорния). Психолог Салли Куэни (1980) давала МДМА девяти людям в «неклинических условиях» (например, в гостиной участника), чтобы оценить возможность его применения в терапии, особенно в том, что касается «терапевтического союза» пациента и врача. Исследование не было опубликовано, но отчёт о нём включал в себя протокол исследования, краткий конспект сеансов МДМА и результаты контрольного наблюдения через 9 месяцев. Первоначально планировался трёхкратный приём МДМА каждым клиентом, но проект был остановлен по техническим причинам после первых сеансов.
Ни во время, ни после сеансов не было зарегистрировано никаких негативных эффектов. Все участники сообщали о положительных переживаниях, свободных от обычных беспокойств. Куэни подводит итог:
Этот краткий эксперимент принёс достаточно интересной информации, чтобы обосновать продолжение исследований по теме… МДМА расслабляет обычные защиты, препятствующие взаимодействию и сближению, и позволяет тем, кто испытывает его воздействие, решать сущностные проблемы… Возможности применения этого препарата в терапии огромны (Kueny, 1980: 8, 16).
Клаудио Наранхо — один из первых исследователей психотерапии с применением веществ
Доктор Клаудио Наранхо, психиатр из Чили, благодаря грантам периодически бывал в США в 1960?х. Наранхо описывает то время как жизнь «вечного студента… который стремился исследовать всё нестандартное». На его становление повлияло «изучение музыки, философии и медицины, а также поиски философского камня…» (Naranjo, 1973: XV). Закончив обучение, он занялся психиатрическими исследованиями при Centro de Estudios de Antropologia Medica в Сантьяго, Чили.
В 1962 году Наранхо стал коллегой американского психоделического химика Александра Т. Шульгина (Naranjo, 2001: 209). Их сотрудничество вылилось в опыты с МДА и МДМА в 1965–66 годах в экспериментальной клинике Наранхо в Чили (Naranjo и др., 1967; Shulgin и др., 1969, 1973). В 1973 году Наранхо опубликовал книгу, посвящённую психотерапии с применением веществ, ставшую впоследствии классикой (Naranjo, 1973: 97–115).
В конце 1970?х, когда МДМА обрёл известность в психотерапевтических кругах, Наранхо стал центральной фигурой в духовных обучающих программах в Калифорнии и был самым научно подкованным среди первых МДМА-терапевтов. Наранхо знал Зефа с 1970?х и навёл того на идею использования в работе ибогаина вместе с МДА (Naranjo, 2015). Наранхо был участником нескольких встреч ARUPA в Эсалене.
К 1984 г. более 30 его пациентов получили МДМА. По мнению Наранхо, МДМА отличается от МДА тем, что не вызывает галлюцинации, менее токсичен и имеет очень умеренное побочное действие (Naranjo in Eisner, 1989: 58). За то, что МДМА уменьшает естественное сопротивление и открывает пользователя к доверительным отношениям, Наранхо называет вызываемое им состояние «искусственным душевным здоровьем, временной анестезией для невротического эго».
Что касается клинической практики, он сообщал о том, что при терапии использует препарат один или два раза на пациента: «В основном я применяю МДМА как «открывашку» на определённом этапе психотерапии. Я делаю это не только из-за богатства получаемого во время сеанса опыта, но и потому, что это очень помогает терапевтической работе в последующем» (Naranjo in Shafer, 1985: 69). Наранхо стремился выделить свой подход из прочих в этой области.
Большинство из тех, кого я знаю, применяют для МДМА подходы, заимствованные из практики с ЛСД — слушать в наушниках музыку с завязанными глазами. Уже это даёт довольно много, но по самой своей сути усилители чувств должны работать с миром взаимоотношений и с обострёнными чувствами «меня» и «тебя»… Я рассматриваю вербальное взаимодействие как бесценный инструмент для помощи людям в поиске пути в глубины (Naranjo, 2001: 216).
Таким образом, его основным интересом стало использование МДМА «в группах людей, между которыми установились длительные отношения», для того, чтобы «расчистить мусор и сохранить здоровье этих отношений» (Naranjo, 2001: 216). Он описывает свой подход как
такой, в котором я почти не вмешиваюсь, только во время подготовки группы и во время ретроспективной сессии, когда все делятся чувствами и дают обратную связь. Я не только координирую происходящее и делюсь собственными ощущениями, но также помогаю в дальнейшей проработке полученного опыта (Naranjo, 2001: 216).
Именно в групповой терапии он обнаружил, что благодаря усилению чувств также увеличивается взаимное доверие и эмпатия. Этот эффект можно улучшить, создавая «атмосферу смирения и спонтанности в пределах простой структуры, которая препятствует отдалению от группы, но оставляет возможность для отступления, тем самым защищая опыт каждого участника от вторжений» (Naranjo, 2001: 217). Исходя из своего опыта, он утверждает, что групповая терапия с использованием МДМА не провоцирует смятения и хаоса.
Раз за разом у меня складывалось впечатление, что в результате каталитического воздействия МДМА группа становится спонтанно организующейся системой, действующей на общее благо (Naranjo, 2001: 217).
Наранхо обычно работал с группами в 12—16 человек. Он проводил индивидуальные интервью с теми, кого не встречал прежде. В первый день тренинга выходного дня проходила групповая сессия, в которой люди рассказывали о себе, делились эмоциями по отношению друг к другу и проясняли свои ожидания. После этого оглашались три правила, которые также служили общими указаниями для терапевтов:
- поддерживайте баланс между спонтанностью и невмешательством;
- воздержитесь от секса во время психоделического сеанса и ночью после него;
- дожидайтесь эффекта МДМА в состоянии самонаблюдения и спокойной непринуждённости, не привязанной ни к каким целям, не пытайтесь контактировать с группой до тех пор, пока не уделите достаточно времени «самопогружению» (Naranjo, 1989: 107, 108).
На следующий день проводилась интегрирующая сессия, во время которой группа делилась ощущениями и давала обратную связь, а терапевт мог провести своё вмешательство. Наранхо недвусмысленно указывает на необходимость этого этапа, направленного на проработку появившегося во время сеанса материала. Немногое известно о том, продолжал ли Наранхо свою работу в 1980?х и 1990?х, но в конце 1990?х он обучал испанскую команду, которая проводила исследования в применении МДМА для терапии жертв изнасилований и жестокости (Bouso и др., 2008; Doblin, 2012: 145).
Джозеф Даунинг и Институт острова Эксума
Психиатр Джозеф Дж. «Джек» Даунинг впервые заинтересовался воздействием веществ на сознание в 1954 году. Будучи начальником Управления психического здоровья округа Сан-Матео, он с 1961 года и до середины 1960?х с помощью ЛСД лечил алкоголиков (Downing, 1968; Seymour, 1986: 67). Даунинг был доцентом в университете Стэнфорд, приглашённым профессором в институте Эсален и президентом Гештальт-института Сан-Франциско (Downing, 1985). Даунинг начал применять МДМА в психотерапии примерно в 1984 году на восьми пациентах (Downing, 1985). Он описывал его воздействие как отличное от галлюциногенов:
Действие происходит прежде всего в сердце и эмоциях… Он не вызывает образов и галлюцинаций. Он вызывает общее хорошее самочувствие… Снимается чувство страха и беспокойства. Человек ощущает, что может изучить как свои мотивы и действия, так и чужие, будучи при этом спокойным и объективным, смиренным и сострадательным… В зависимости от содержимого бессознательного пациент может столкнуться с любой ситуацией от детских травм до застарелых взрослых комплексов и глубоко подавленных эмоций (Downing, 1985).
На слушаниях по запрету МДМА он представил случай пациентки, ставшей жертвой преступления. Её похитили, связали и пытали несколько часов. Он прошла психотерапию, но всё ещё страдала от ужасных воспоминаний, кошмаров и суицидальных мыслей. Вот выводы пациентки после сеансов МДМА:
Я принимала его несколько раз и после каждого чувствовала себя чуть менее напуганной. Впервые я могла осознать тот опыт, вернуться назад и собрать по кусочкам то, что произошло. Я больше не подавляла его и понемногу будто разрядила огромный ужас. Лекарство помогло мне восстановить некоторую долю мира и душевного покоя, позволило вновь начать жить нормальной жизнью (Tamm in Eisner, 1989: 59).
В 1986 году, после введения ограничений на МДМА, Даунинг основал Институт острова Эксума. Это была оффшорная клиника, специализировавшаяся на снятии стресса, живописный морской курорт на острове Эксума на Багамах. «Психокаталитическая» программа института включала в себя сеансы с использованием МДМА, посвящённые личному самоанализу и межличностному общению. Несмотря на первоначальную поддержку, правительство Багам внезапно оборвало сотрудничество, и через несколько месяцев активности институт был вынужден закрыться.
Пособие, написанное Даунингом, подробно описывает намерения и деятельность института. В нём описан отбор кандидатов, психокаталитический опыт, последующее наблюдение и повышение квалификации терапевтов. Участники разделялись на «жизненные группы» по 10 человек. Первоначально программа задумывалась длительностью в месяц и включала 2 МДМА-сеанса. Во время подготовительного периода участникам объясняли, чего ожидать и какую поддержку они получат при негативных эмоциях. Их призывали не сопротивляться опыту.
Во время подготовки особенно подчёркивалась важность включения инсайтов, полученных во время сессии, в повседневную жизнь. МДМА считался возможностью получить мощный поучительный опыт, который нужно было интегрировать в обыденность. Сеансы проводились в комфортной обстановке под присмотром двух сотрудников клиники. Для интеграции опыта использовались упражнения, в которых особое внимание уделялось умственной концентрации, правильному дыханию и растяжке из йоги (Downing, 1986a).
Джордж Грир и его работа с МДМА в психотерапии
Психиатр Джордж Грир заинтересовался психоделиками во время учёбы в колледже в начале 1970?х. Он участвовал в многодневном семинаре с бывшим ЛСД-терапевтом Стэном Грофом в институте Эсален в 1975 году, а в 1979?м открыл частную практику в Сан-Франциско. В 1980 г. Грир узнал о подпольном психоделическом терапевте Лео Зефе, который давал пациентам МДМА. Грир попросил Зефа научить его использованию МДМА и прошёл с ним несколько обучающих сеансов (Greer, 2015). После нескольких проверок Грир выяснил, что медики могут легально использовать МДМА в лечебных целях.
Я прочёл правила и узнал, что если я самостоятельно синтезирую МДМА, то могу выписывать на него рецепт и давать своим пациентам при условии их информированного согласия и контроля со стороны коллег (Greer, 2001: 223).
После этого он синтезировал 80 г в лаборатории Шульгина и начал работу в своём офисе. В период 1980—1985 годов Грир вместе с женой по имени Рекуа Толберт, квалифицированной психиатрической медсестрой, провёл через терапию с применением МДМА более 80 пациентов (Greer, 2015). Пациенты находили его только через знакомых. «Ничего не держалось в секрете, но мы не делали рекламы и никак специально не рассказывали о себе» (Greer, 2015).
Обычно пациентов для прохождения МДМА-сеансов присылали традиционные психотерапевты. После знакомства и получения информированного согласия сеанс обычно проводился у пациента дома. Во время индивидуальных сессий человек слушал инструментальную музыку, обычно в наушниках и повязке на глаза, что способствовало внутренним исследованиям. Во время сеансов, касавшихся отношений между людьми, музыка играла на фоне.
У Грира и Толберт было несколько правил:
- оставаться в помещении до тех пор, пока все не согласятся, что сеанс закончен и уходить безопасно;
- никаких разрушительных действий по отношению к себе, другим или имуществу;
- никаких сексуальных контактов между ведущим и клиентом или между клиентами;
- следовать указаниям ведущего (Greer and Tolbert, 1985: 192).
Также они рекомендовали перед выдачей дозы провести последнюю сессию вопросов и ответов (Seymour, 1986: 42).
Грир и Толберт давали клиентам короткую молитву, которая должна была помочь настроиться на смирение (Greer and Tolbert, 1986: 375). Это стихотворение, которое было написано французским католическим священником Франсуа Фенелоном (1651—1715), они узнали от наставника.
Господи, не ведаю я, о чём надлежит просить Тебя; Лишь Ты знаешь, что мне нужно; Ты любишь меня больше, чем я могу даже помыслить. О Отче, дай же Своему ребёнку то, о чём он и не знает как испросить. Я не осмелюсь просить ни о кресте, ни об утешении; Я лишь встаю пред Тобой и открываю Тебе сердце. Узри мои нужды, которых и сам я не понимаю; Увидь их и поступи в согласии с любящим Твоим милосердием. Порази или исцели; повергни или возвысь меня; Я славлю все Твои помыслы, даже не ведая о них; Я безмолвен; Я отдаю себя в жертву; Я подчиняю себя Тебе; Не будет у меня других желаний, кроме как исполнить волю Твою. Научи меня молитве. Молись Себе через меня.
В 1982 году Грир узнал, что МДМА стали использовать на вечеринках в Нью-Йорке, и понял, что вскоре вещество окажется под запретом (Greer, 2001: 227). Поэтому он решил записать свои результаты, и в 1983 году самостоятельно опубликовал статью о препарате (Greer, 1983). Чтобы избежать популяризации рекреационного эффекта МДМА, она распространялась только между заинтересованными психотерапевтами.
В статье, которая позже была опубликована в «Журнале о психоактивных веществах» (Greer and Tolbert, 1986), приведены результаты наблюдения за 29 пациентами, получившими 75–150 мг МДМА плюс дополнительную дозу в 50 мг примерно через 2 часа после первого приёма. С ними были проведены как индивидуальные, так и групповые сессии. Никаких серьёзных побочных эффектов или негативных остаточных эффектов выявлено не было.
Самыми распространёнными положительными эффектами оказались улучшение взаимопонимания и близости во время сеансов, улучшение взаимоотношений, самооценки, настроения и уменьшение потребления вызывающих привыкание веществ. Двадцать три субъекта сообщили о положительных изменениях в жизненном настрое, которые продлились от недели до двух лет, когда проводились контрольные наблюдения исследования. Исходя из клинического опыта, авторы заключают, что
наилучшее использование МДМА – способствовать более открытому общению между людьми, которые состоят в тесных отношениях. Взаимопонимание улучшается не только во время сеанса, но и после него. Как только подготовленный терапией человек понимает, что открытое и прямое общение не подразумевает настоящей опасности, он может продолжать уже без использования МДМА… Каким бы ни был механизм воздействия, большинство испытуемых заметили серьёзное облегчение в отношениях с супругами, друзьями и коллегами, которое длилось от нескольких дней до нескольких месяцев после сеансов (Greer and Tolbert, 1986: 326).
По вопросу механизма воздействия Грир пришёл к выводу, что блокирование возбуждений в нейропсихологической сети, ответственной за чувство страха, способствует критическому пересмотру травматических воспоминаний, самопринятию и развитию доверия.
Озарения, получаемые в состояниях, которые вызывает МДМА, могут быть достаточно точными, но для терапевтических перемен и развития требуется дальнейшая проработка в ходе терапии (Greer, 1985b).
Переработанные версии этих ранних статей впоследствии были опубликованы в авторитетных научных журналах и стали классикой в своей области (Greer and Tolbert, 1986, 1998). В одной из них описан «Метод проведения терапевтических сеансов с МДМА» (Greer and Tolbert, 1985, 1998). Наиболее важными факторами, определяющими успешный результат, были признаны психологическая подготовка клиента и мотивация к достижению цели. Чтобы облегчить внутренние исследования, клиентам предлагали откинуться на спину, одеть повязку на глаза и наушники. Также рекомендуется, чтобы у клиента не было важных дел хотя бы один день после сеанса. Необходимо, чтобы ведущий прошёл тренировку у кого-то, кто сам много раз проводил сеансы с МДМА. В идеале у ведущего также должен быть опыт употребления препарата в разных дозировках. Рекомендуется обеспечить последующее сопровождение клиента, ведущий должен быть круглосуточно доступен для связи в течение трёх дней после лечения (Greer and Tolbert, 1985b: 193).
Интерес Грира к терапевтическому использованию психоделиков никогда не угасал. В 1993 году он стал сооснователем Исследовательского института Хеффтера – объединения учёных, желающих развивать исследования психоделиков. Позже он стал его директором по медицинским вопросам.
Рик Инграши: МДМА для пар и пациентов с опасными болезнями
В начале 1980?х Рик Инграши вёл психотерапевтическую практику в Уотертауне, штат Массачусетс, занимая при этом пост президента Ассоциации гуманистической психологии. Инграши интересовался психоделической терапией с конца 1960?х, и после запрета ЛСД занялся поиском легальных альтернатив. Несколько лет он использовал кетамин в работе с людьми, которые страдали от тревожности, сопровождающей опасные для жизни болезни (Ingrasci, 2000: 2). В конце 1970?х он пришёл в восторг, когда узнал о МДМА — безвредном и всё ещё легальном психоделическом препарате с хорошими перспективами в терапии.
После нескольких лечебных сеансов Инграши уверился в терапевтическом потенциале МДМА: «Если что-то и могло вернуть психоделическую психотерапию, то это был МДМА, потому что он не был галлюциногеном и при правильном использовании показывал удивительную предсказуемость и безопасность» (Ingrasci, 2000: 2). Инграши провёл около 150 сеансов для 100 пациентов в период с 1980 по 1985 год. Треть из этих сеансов была для пар (Ingrasci, 1985: 1).
Благодаря тщательным предварительным обследованиям (в ходе которых отсеивались пациенты с эпилепсией и сердечно-сосудистыми заболеваниями) Инграши никогда не сталкивался с физическими осложнениями. Обычной дозой у него было 135 мг перорально.
Когда препарат начинает действовать (обычно через 45–60 минут после приёма), я прошу пациента или пару поделиться своими мыслями и чувствами в настоящий момент. Этот мягкий, нетребовательный процесс продолжается следующие два часа… После формальных терапевтических сеансов с моим участием я предлагаю пациенту провести следующие два часа с супругом, и/или членами семьи, или с близким другом — с кем-то, с кем пациент хотел бы поговорить открыто и глубоко. Прошу отметить, что я использую МДМА только один или два раза в ходе длительного психотерапевтического процесса (Ingrasci, 1985: 2).
Так Инграши описывает воздействие МДМА:
Он приводит человека в невероятно открытое расположение духа… с усиленными возможностями к самосознанию, расширенной чувствительностью, повышенной способностью делиться чувствами. Всё это можно связать… с уменьшением страха и тревоги под воздействием препарата (Ingrasci in Gertz, 1985: 56).
В супружеской терапии МДМА выступал в роли катализатора для растворения закостенелых коммуникационных блоков.
Вы сидите рядом с парой… они как бы открываются, а вы немного помогаете процессу, но, честно говоря, как только всё сдвигается с мёртвой точки, они сами вроде как просто идут туда, куда им нужно… [МДМА] на самом деле просто устраняет страх быть настоящим, быть искренним с самим собой и с другими людьми… После этого… не нужно принимать МДМА, чтобы снова пережить состояние подлинности (Ingrasci, 2000: 4).
В таком состоянии, когда невротические страхи растворялись, пары могли говорить прямо, честно и с состраданием. «Я не раз наблюдал, как МДМА помогал парам пробиться сквозь застарелые коммуникационные блоки благодаря чувству безопасности, возникавшему во время сеанса под влиянием препарата» (Ingrasci, 1985: 3). А за счёт очень чуткого сознания, хорошо сохраняющего когнитивные способности, появляется хороший шанс, что испытанные озарения могут быть перенесены в повседневную жизнь. Терапия с использованием МДМА также может оказаться полезной для
углубления связей в отношениях, в которых по какой-то причине не был завершён естественный процесс связывания… МДМА выглядит многообещающим препаратом, который может обеспечить исцеление на самых базовых уровнях чувств (Ingrasci in Eisner, 1989: 41).
Инграши сообщает, что давал МДМА одиннадцати пациентам, больным раком. Его работа была представлена на популярном телешоу Фила Донахью, куда в 1985 году пригласили некоторых его пациентов. Одной из них была сорокалетняя адвокатесса с раком печени в терминальной стадии. В начале терапии она была очень эмоционально сдержанной, и для неё было практически невозможно открыться своим внутренним переживаниям по поводу болезни. Через несколько месяцев психотерапии она прошла через сеанс МДМА. Когда препарат начал действовать,
она ощутила такое расслабление, глубже которого не помнила за всю жизнь. Она эмоционально раскрылась и смогла прочувствованно и осмысленно говорить о том, что умирает, и как к этому относится. Ещё важнее были разговоры с мужем, матерью и дочерью уже после сеанса… Многие неразрешённые чувства и семейные проблемы были открыто и честно улажены в тот вечер (Ingrasci in Seymour, 1986: 70, 71).
Инграши пришёл к выводу, что МДМА позволяет пациентам отстранённо посмотреть на неизбежную смерть, облегчает боль и, возможно, помогает рассказать любимым о своих чувствах и потребностях (Seymour, 1986: 45).
Таким образом, Инграши полагает, что психотерапия с использованием МДМА может помочь многим людям, особенно тем, у кого защитные механизмы включают в себя расщепление, изоляцию и проецирование негативных чувств. «МДМА помогает людям воссоединиться с отщеплёнными частями эмоций» (Ingrasci, 1985: 4). Инграши мало сообщает о правилах, которые применял в терапии. Однако, как уже отмечалось, он обычно использовал МДМА только один или два раза в ходе длительной индивидуальной или супружеской психотерапии. Также он просил пациентов написать отчёт о пережитых ощущениях.
Фил Вольфсон: работа с пациентами в психотическом кризисе и их семьями
Фил Вольфсон из Калифорнии был единственным врачом, который использовал МДМА в работе с людьми, переживающими психотический кризис, и их семьями. Он окончил Университет Нью-Йорка и руководил альтернативной клиникой – психиатрическим стационаром, в котором ориентировались на работу с семьёй и почти не применяли лекарств, помогая людям пройти через опыт безумия.
Когда в семье кто-то страдает от психического заболевания, возникает дилемма. Необычность болезни, разногласия из-за навешанных ярлыков, из-за выбора лечения и его прогноза, а также склонность винить родителей или исключать их из процесса лечения — всё это способствует возникновению сложных межличностных ситуаций и значительным страданиям. Психотерапевтический сеанс МДМА в такой ситуации может дать контекст, в котором оборонительное поведение и «броня характера» уступают место откровенному общению и восприимчивости к взглядам и чувствам другого. Другими важными аспектами являются сокращение негатива и уменьшение паранойи и недоверия.
Вольфсон проиллюстрировал свою технику на примере 27-летнего мужчины с психотическим заболеванием, начавшимся двумя годами ранее. Психоз сопровождался галлюцинациями, паранойей, бредовыми идеями и склонностью к отрицанию. После нескольких госпитализаций пациент оставался на амбулаторном лечении. К сожалению, его симптомы мешали развитию позитивных, доверительных отношений, которые могли бы облегчить эти симптомы. Для лечения такого состояния было предпринято несколько сеансов МДМА, в которых также участвовали члены семьи, собранные в разные группы. Эти сеансы были распределены во времени в течение года семейной терапии. Первый сеанс МДМА
оказал глубокое влияние на самовосприятие этого человека. Он подружился со мной и родителями, получил первый опыт доверия. Впервые за два года он почувствовал проблеск положительного представления о себе, любящих чувств, которые не повергали его в панику. Послевкусие сеанса оставалось сильным ещё несколько дней, а понимание подлинности такого положительного самовосприятия осталось навсегда (Wolfson in Eisner, 1989: 66).
Несмотря на краткосрочные успехи в установлении близости и понимания, зачастую периоды сплочения сменялись болезненными переходами в изоляцию и отчуждение. Вольфсон чётко осознавал пределы возможностей своих глубоких вмешательств, потому что «рост и изменения происходят с течением времени, шаг за шагом… а значительные сдвиги в отношениях и поведении требуют особых усилий и понимания со стороны каждого участника».
К сожалению, у пациента случилась очередная декомпенсация, сопровождавшаяся «маниакально-параноидальным состоянием», после чего его снова госпитализировали на много месяцев. Год спустя он «поселился на Восточном побережье по нетребовательной, мягкой программе предоставления ухода с проживанием. Теперь он готов признать, что должен заново научиться любить и заботиться о себе и окружающих» (Wolfson, 1986: 331).
Хотя в этом случае не удалось добиться явного успеха, Вольфсон увидел потенциал самого подхода. «В тёплом послевкусии сеанса МДМА возникают новые возможности для того, чтобы полюбить, укрепить отношения и повысить самооценку. Чтобы воспользоваться этими возможностями, нужно научиться переносить, хотя бы частично, в повседневную жизнь то прощающее, менее осуждающее, менее враждебное состояние, которое даёт МДМА» (Wolfson, 1986: 331).
Вольфсон считает, что МДМА открывает возможности быстрого и значимого разрыва с защитными структурами, которые образуются в результате накопления травм и неумения общаться. Во многих пациентах он наблюдал сдвиг от своего рода личной изоляции к межличностному контакту и близости. На своём опыте он строит следующие предположения о возможном будущем этого подхода:
Представьте ситуацию, когда люди со своей семьёй смогут… проходить психотерапию для преодоления психотических кризисов и использовать при этом МДМА. Это будет происходить в безопасном неклиническом пространстве или дома… препарат будет применяться раз в пять дней, тогда как сеансы психотерапии будут ежедневными. Будет время как для снятия границ, так и для уединения. Будут возможности для проработки гнева, отстранённости и склонности к отрицанию… Фокус на семье даст условия для исследования коммуникативной матрицы и закреплённых в её структуре несправедливостей (Wolfson, 1986: 333).
По мнению Вольфсона, включение МДМА в общую программу квалифицированной психотерапии может стать новым словом в помощи страждущим (Wolfson, 1985: 13–14). Его подход не получил развития вплоть до 2014 года, когда сам Вольфсон стал ведущим исследователем в проекте, посвящённом использованию МДМА для психотерапии раковых больных в терминальной стадии (Wolfson, 2014).
Ральф Метцнер: академический психотерапевт
Психолог Ральф Метцнер входил в группу гарвардских исследователей, которые в начале 1960?х годов искали способы изменения личности и усиления творческих способностей, в результате чего наткнулись на псилоцибин и ЛСД. Ещё одним участником той команды был Тимоти Лири, позже ставший значимой фигурой в психоделическом движении 60?х (Dass и др., 2010). К концу 1960?х Лири оказался в тюрьме, а Метцнер, менее расположенный к психоделикам, обратился к йоге и восточным духовным традициям.
В 1983 г. Метцнер впервые услышал об МДМА. На встрече ARUPA в Эсалене он встретил Лео Зефа, которые провёл его через несколько сессий МДМА (Metzner, 1998a, 2013). Кроме этого, у Метцнера было несколько сеансов с Джеком Даунингом, и они вместе лечили нескольких пациентов. Зеф применял очень свободный подход с минимальными терапевтическими вмешательствами («Я просто даю им его, а дальше они сами проводят терапию») (Metzner, 2013), но Метцнер предпочитал сохранять больший контроль.
В 1983—1985 годах Метцнер стал экспертом в психотерапии с использованием МДМА. В 1985 году вместе с психологом Падмой Кэтелл он опубликовал сборник отчётов о непосредственном опыте употребления МДМА (Adamson, 1985a). В книгу вошло первое исчерпывающее руководство по использованию МДМА в психотерапии и духовных исследованиях. Рекомендации были составлены на основе опыта двух дюжин психотерапевтов (Adamson, 1985b). Из них следует, что важнейшим фактором для эффективного и полезного применения МДМА в психотерапии является намерение или поставленная цель. Вопросы о себе, своей личной жизни и других людях следует заранее формулировать в письменной форме. Поскольку МДМА вызывает «состояние необычайно обострённой эмоциональной близости», не рекомендуется вступать в обычный сексуальный контакт в тот момент, когда снижены барьеры для «страхов, беспокойств и разочарований в интимной области». Но, возможно, стоит «заранее договориться, что физическое прикосновение руки к сердцу, плечу, голове или руке может быть важным способом выразить поддержку и ободрение» (Adamson, 1985b: 183).
Также рекомендованы медитативные и расслабляющие практики во время сразу перед сеансом. Как и у Энн Шульгиной, в рекомендациях упоминается сочетание МДМА с производным мескалина 2?CB (4?бромо?2,5?диметоксифенэтиламин), который принимается через 2 часа после МДМА (Adamson, 1985b: 186). В качестве противопоказаний отмечены тяжёлые болезни сердца, высокое кровяное давление, психоз в анамнезе, диабет, эпилепсия и беременность (Adamson, 1985b: 187). Терапевтические сеансы предпочтительно проводить в спокойной и комфортной обстановке. Что касается музыки, «быстрая или слишком сложная музыка раздражает, за ней трудно следить», поэтому предпочтительна спокойная, умиротворённая, медитативная музыка. Метцнер придерживался мнения, что психотерапевт должен лично опробовать любое вещество, которое использует в терапии (Adamson, 1985b: 189). Кроме того, психотерапевт должен
предложить путешественнику сначала отправиться как можно дальше и глубже, к самому ядру, самой основе бытия… Из этого места полной центрированности, сострадания и озарения можно увидеть и проанализировать свои обычные проблемы и жизненные вопросы (Adamson, 1985b: 190).
При этом «в состоянии повышенной, хотя и сбалансированной эмоциональной осознанности можно ясно продумать различные доступные варианты без обычных искажений, вызванных нашими эмоциональными симпатиями и антипатиями» (Adamson, 1985b: 190). Что касается групповых сеансов, Метцнер выделяет два их вида. Первый не предполагает взаимодействия внутри группы — участники концентрируются и следуют за внутренними процессами. Второй тип позволяет некоторое взаимодействие и общение во время действия препарата (Adamson, 1985b: 192). В большинстве случаев рекомендуется проводить от одного до пяти сеансов.
Метцнер считал, что МДМА помогает «в существенном раскрытии навстречу взаимоотношениям и коммуникации… и в исцелении искажающих сознание травм» (Metzner, 1997/1998: 287). Выдающимся примером может послужить случай с травмированным ветераном Вьетнама, которого Метцнер лечил в 1984 году (Metzner, 2011). В публикации о психотерапии с применением МДМА от 1988 года Метцнер и Кэтелл в качестве основного тезиса приводят,
что эмпатогенные вещества вызывают переживание, которое потенциально может растворить защитное внутрипсихическое разделение между духом, разумом и телом и за счёт этого обеспечить физическое исцеление, решение психологических проблем и духовную осознанность… которые обычно случаются вместе во время одного и того же опыта… При этом инстинктивная осознанность, а также ментальная, эмоциональная и сенсорная осознанность могут работать одновременно, вместо того чтобы что-то одно оказывалось в центре внимания за счёт остальных (Adamson and Metzner, 1988: 59, 60).
Важнее всего то, что от МДМА «пациенты испытывают сочувствие и сострадание к самим себе, к своей заурядной, невротической, детской, проблемной персоне или эго» (Adamson and Metzner, 1988: 60). Кроме того, «чаще всего возникающее решение психологических проблем представляет собой сдвиг в точке зрения, переосмысление убеждений, которые сами могут принести исцеление». Также, «если намерение принять вещество является серьёзным и имеет терапевтические цели, то оно может вести к разрешению давних внутренних конфликтов, порождённых межличностными отношениями» (Adamson and Metzner, 1988: 59).
С 1985 года Метцнер играет важную роль в популяризации терапевтического использования МДМА в Европе (Styk, 2012, из личного общения). Его обширные познания также позволили ему разработать «гибридные шаманские терапевтические ритуалы», сочетающие в себе приёмы шаманизма и западной психотерапии для терапевтических сеансов с использованием МДМА и других психоделиков (Metzner, 1998b).
Лаборатория метаболического дизайна Земли (EMDL)
EMDL была основана в 1984 году в качестве официальной организации для поддержки и координации движения против запрета МДМА. Это была «группа людей, называвших себя врачами, учёными и юристами». Они участвовали в подготовке данных и собирали финансирование для слушаний, инициировали исследования на людях и токсикологические исследования на животных (Earth Metabolic Design Laboratories, 1984a: 2).
Лабораторией руководили Рик Доблин, Элис Агар и Дебора Харлоу. В Консультативный совет входили Джеймс Бакалар, Франческо Дилео, Джек Даунинг, Джордж Грир, Станислав Гроф, Стенли Криппнер, Ричард Прайс, Том Робертс, Александр и Энн Шульгины, Ричард Йенсен и Лео Зеф (Earth Metabolic Design Laboratories, 1984b).
EMDL намеревалась собрать более 100000 долларов для финансирования шести исследований МДМА на людях. Эти исследования должны были включать:
- изучение метаболических путей и физиологических эффектов препарата у людей;
- опрос врачей и психотерапевтов, применяющих его;
- исследование для оценки его применимости в качестве учебного инструмента при подготовке специалистов в области психического здоровья;
- оценку возможности использования МДМА в лечении психологического стресса у онкологических больных;
- оценку эффектов МДМА в контролируемом двойном слепом исследовании;
- а также исследование влияния МДМА на способности к эмпатии и пониманию сути своих симптомов в психотерапевтическом контексте (Earth Metabolic Design Laboratories, 1984b: 9).
EMDL сыграла значительную роль в успешной подготовке к слушаниям и организации нескольких встреч, направленных на продвижение использования МДМА в психотерапии. Но вскоре после слушаний 1986 года она распалась, а для финансирования научных проектов Рик Доблин основал Междисциплинарную ассоциацию психоделических исследований (MAPS) (Emerson и др., 2014). С тех пор с её помощью были успешно собраны средства на несколько клинических исследований применения МДМА (Emerson и др., 2014). Ассоциация действует по сей день.
Опрос психотерапевтов, применяющих МДМА
Психотерапевт Дебора Харлоу к 1985 году накопила опыт в терапии с использованием МДМА из работы с более чем двумя сотнями клиентов (Harlow, 1994). В 1984 г. она провела для ARUPA исследовательский опрос 16 терапевтов, «которые либо сами работали с МДМА, либо хорошо знакомы с его терапевтическим использованием благодаря исследованиям коллег» (Association for the Responsible Use of Psychedelic Agents, 1984: 362). Их попросили оценить свой опыт применения МДМА при различных расстройствах.
Опрошенные отметили улучшения у большинства пациентов, особенно хорошие результаты были при депрессии, фобиях, алекситимии и ПТСР. Пятнадцать из шестнадцати человек сказали, что МДМА был полезен и эффективен для психотерапии. Отвечая на вопрос о конкретных психодинамических переменах, терапевты упомянули уменьшение ригидности и склонности к проецированию, ослабление защитного поведения и усиление принятия, а также увеличение силы эго. Более того, один терапевт сообщил, что его роль в терапии уменьшилась за счёт «работы, которую МДМА выполняет с пациентом» сам по себе (Harlow, 1997: 173).
Харлоу пришла к выводу, что МДМА особенно хорошо способствует «перестройке ранних объектных отношений», например трансформации ранних импринтов, определяющих более поздние модели поведения. Также она сочла, что МДМА может быть хорошим «введением» в другие психоделики: он учит людей доверять себе в изменённом состоянии (Harlow, 1994: 220).
Все опрошенные терапевты заявили, что осложнения из-за клинического использования МДМА незначительны и что потенциал для злоупотребления им невысок, потому что
- а) он не вызывает физиологической зависимости,
- б) он даёт очень слабый эффект при частом приёме,
- в) у него нет галлюцинаторных или наркотических эффектов, которые привлекают эскапистов, ищущих забвения» (Association for the Responsible Use of Psychedelic Agents, 1984: 363).
Исследование Харлоу было использовано на слушаниях по вопросу возможного запрета МДМА в конце 1985 года.
Первое психофизиологическое исследование МДМА на людях
В октябре 1984 года по инициативе EMDL и связанных с организацией терапевтов стартовало секретное клиническое исследование психологических и физиологических эффектов МДМА. Оно проходило в частном доме на Стинсон-Бич, Калифорния, и было направлено на сбор объективной информации о клинических эффектах МДМА (в свете его возможного скорого запрета). Исследование не получало одобрения Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) (это одобрение не было обязательным) и одобрения наблюдательного совета — некоторые из участников считали, что его получить стоило, но не настаивали, чтобы избежать огласки.
Исследование проходило под руководством Лео Зефа дома у Джека Даунинга, который также выступал в роли клинического координатора (Doblin, 2001: 374). Нейробихевиориальным направлением исследования руководил Фил Вольфсон. Каждый из 21 участника имел предыдущий опыт употребления МДМА, и все они прошли медицинский осмотр.
Для исследования была установлена дозировка 0,8—1,9 мг на килограмм веса перорально. У каждого участника были взяты образцы крови и измерены параметры сердечно-сосудистой системы. С одной подгруппы были сняты ЭКГ. 10 участников прошли нейрологические и нейропсихологические тесты в течение 24 часов после принятия вещества. Всех испытуемых попросили письменно рассказать о своём опыте.
В зависимости от дозы кровяное давление изменялось в пределах 20—40 мм рт.ст. Анализы крови и нейробихевиориальные тесты показали очень малые изменения. Многие участники сообщили об эйфории и субъективном увеличении физической и психической энергии. Серьёзных сенсорных изменений, например псевдогаллюцинаций, не было. Некоторые из участников сообщили о подъёме настроения, от лёгкого до умеренного, на срок до 24 часов. Осложнений или негативных последствий обнаружено не было.
Нейропсихологическое тестирование не показало изменений в памяти, но на пике воздействия были зафиксированы проблемы с математическими способностями. Авторы сделали вывод, что у МДМА «удивительно стабильные и предсказуемые психологические эффекты, а действие его ограничено во времени; при этом клинический анализ не выявил токсичности» (Downing, 1986b: 339). Однако они справедливо отметили, что
любой препарат, вызывающий атаксию [нарушение координации движений, — прим.пер.], повышающий артериальное давление и пульс, потенциально опасен… Также, безопасными можно признать только вещества, не проявляющие токсических свойств при длительном применении. О долговременных эффектах МДМА известно недостаточно (Downing, 1986b: 339).
Результаты исследования были использованы в поддержку терапевтического применения на слушаниях по запрету МДМА и опубликованы в 1986 году (Downing, 1986b).
Конференция в Эсалене
Первая публикация, посвящённая терапевтическому использованию МДМА, вышла под заголовком «Применение МДМА в психотерапии» в журнале Advances в 1985 году. В статье рассказывается о конференции в Институте Эсален 13—15 марта, которая прошла под эгидой EMDL и ARUPA. По словам Грира, многие участники имели опыт лечения пациентов с помощью МДМА, а «совокупный клинический опыт использования МДМА за последние несколько лет составил более тысячи сеансов» (Greer, 1985a: 58).
Среди 35 участников было пять ветеранов психоделических исследований 1960?х (Франческо Дилео, Станислав Гроф, Роберт Линч, Клаудио Наранхо и Ричард Йенсен) и четыре психиатра. Из лекций следовало, что с клинической точки зрения работа с МДМА гораздо проще, чем с ЛСД, поскольку он практически не вызывает галлюцинаций или других форм когнитивных и сенсорных искажений и не влияет на самоконтроль. Кроме некоторых умеренных симпатомиметических эффектов, в качестве побочных эффектов была отмечена лишь временная тревожность, которая легко поддавалась контролю.
Все участники сошлись во мнении, что «препарат ослабляет защитные механизмы и страх эмоциональных травм, тем самым способствуя непосредственному выражению чувств и мнений и помогая людям легче воспринимать как похвалу, так и критику» (Greer, 1985a: 58). Их опыт ясно говорил о том, что наиболее полезным лечение может оказаться для пациентов с серьёзными травмами, дав им возможность открыться опыту позитивного общения и отношений. Психотерапия, поддержка семьи или совместная терапия с использованием МДМА были признаны «важными компонентами процесса исцеления» (Greer, 1985a: 58).
Физическое насилие при терапии с использованием МДМА
Сексуальные контакты с пациентами — это нарушение профессиональной этики. В 1980?х годах в Массачусетсе и других штатах сексуальный контакт считался преступлением только в том случае, когда он был связан с изнасилованием, принуждением или незаконным использованием наркотиков. Однако медицинские эксперты утверждали, что любой сексуальный контакт во время терапии следует рассматривать как преступление, поскольку люди, проходящие терапию или находящиеся под наблюдением врача, слишком уязвимы и зависимы, чтобы давать осознанное согласие.
Кэтлин Могул, психиатр из совета по этике Американской психиатрической ассоциации, отмечает, что пациент может даже страдать от чувства вины из-за того, что, в отличие от жертв изнасилований, он или она, вероятно, не демонстрировали явного несогласия. Тем не менее в ходе общенационального опроса психиатров более 5% признали, что имели сексуальные отношения с пациентами (Diesenhouse, 1989).
Известно два таких случая, связанных с ранними этапами терапевтического использования МДМА. Рик Инграши из Массачусетса и Франческо Дилео, психолог и психотерапевт, практиковавший в Балтиморе, дали МДМА пациенткам, находившимся в терапии, чтобы преодолеть терапевтические блоки. В обоих случаях терапевты инициировали интимный телесный контакт, сексуальные прикосновения и половой акт во время сеансов МДМА. Оба получили судебные иски и лишились лицензий.
В качестве примера можно рассмотреть случай Франческо Дилео. В 1981 году он начал терапию с пациенткой, проводя по две встречи в неделю. Летом 1985 года они оказались в «патовой терапевтической ситуации», так как пациентка была «неспособна словами выразить чувства, которые испытывала к терапевту». Дилео спросил, не поможет ли ей сеанс МДМА.
В конце 1985 года он устроил сеанс, в ходе которого они «вместе легли и [Дилео] начал ласкать и гладить её». Во время третьей сессии с применением препарата он инициировал половой контакт, сразу после чего пациентка прекратила лечение. Вскоре она стала страдать от панических атак и трудностей в быту. Врач диагностировал у неё ПТСР и тревожное расстройство. Позже суд по этому делу счёл такое лечение «абсолютно неприемлемым, контртерапевтическим, запрещённым Американской ассоциацией психиатров» и присудил пациентке 200000$ на возмещение медицинских расходов и 500000$ на возмещение прочего ущерба (Court of Special Appeals of Maryland, 1991).
Возможность интимных физических отношений между терапевтом и пациентом иногда возникает и в обычной психотерапии. Но риск может вырасти в психотерапии с применением веществ, когда у клиента ослаблены защитные механизмы, а эмоции и мышление изменены. Клиенты могут испытывать бо?льшие трудности в формулировании и выражении своих желаний.
Дебора Харлоу опросила 20 психотерапевтов, которые использовали в лечении МДМА между 1980 и 1985 годами. Она назвала дело Инграши «очень тревожным сигналом» к тому, что нужны «действительно строгие правила» (Harlow, 2013: 33). Особый интерес у неё вызвали слова одного из терапевтов: «Ты знаешь человека, который сидит перед тобой… этот человек так много страдал, был таким закрытым, и вот [под действием МДМА] он открывается. В этот первый момент он кажется тебе таким прекрасным, ты видишь будто его идеальную версию, и иногда ты можешь даже влюбиться в этого человека» (Harlow, 2013: 35).
По другой версии пациент, которому дали МДМА, проецирует свои хорошие чувства на терапевта в том смысле, что «это благодаря тебе, ты дала мне это, о богиня» (Harlow, 2013: 35). Также она выяснила, что некоторые люди могут чувствовать соблазн использовать МДМА из-за того, что недостаточно хорошо подготовлены к работе с конвенциональными психотерапевтическими методами (Harlow, 2013: 35).
Согласно Харлоу (2013), дело Инграши привело к тому, что для более поздних исследований было установлено правило работы психотерапевтов в разнополых командах (Mithoefer и др., 2011; Oehen и др., 2013). Позже было обнаружено, что диада мужчина-женщина обладает и другими преимуществами, такими как безопасность в случае возникновения чрезвычайных ситуаций, страховка на случай, если одному терапевту нужно сделать перерыв, и повышенная способность справляться с проблемами переноса/контрпереноса.
Терапевты против запрета МДМА 1985 года
27 июля 1984 года Агентство по борьбе с наркотиками (DEA) порекомендовало включить МДМА в Список I Акта о контролируемых веществах. 27 августа EMDL и группа врачей, учёных и терапевтов запросила у DEA провести слушания по вопросу предлагаемых ограничений. Цель была в том, чтобы МДМА был исключён из списка или помещён в другой список, допускающий продолжение исследований (Cotton, 1985).
Это обращение ошарашило DEA. Их главных химик, Фрэнк Сапиенца, сказал: «Мы даже подумать не могли, что его используют психиатры» (Sapienza in Adler, 1985: 96). Подобные слушания должны проводиться, если возникает сопротивление предлагаемым ограничениям на вещества, что бывает в том числе с рецептурными лекарствами.
Слушания прошли в 1985 году. После опроса свидетелей со стороны DEA и их оппонентов судья по административным делам от DEA, который проводил слушания, пришёл к выводу, что МДМА не следует помещать в Список 1. Он сделал вывод, что МДМА обладает доказанной терапевтической полезностью и может применяться без серьёзной опасности при условии медицинского наблюдения, вероятность злоупотреблений им достаточно мала, а токсического воздействия на человека зафиксировано не было.
Тем не менее DEA решило поступить вопреки решению судьи. EMDL и Лестер Гринспун, гарвардский профессор психиатрии и эксперт по психоделическим веществам, подали апелляцию в Бостонский апелляционный суд, которая полностью провалилась, но открыла так называемое «окно Гринспуна» с 22 декабря 1987 года по 22 марта 1988. В это время DEA не могло поместить МДМА в Список 1, пока не закончатся слушания по апелляции. Суд постановил, чтобы DEA пересмотрело своё решение, так как вопрос потенциального медицинского применения МДМА не получил должного внимания. DEA подчинилось требованиям и решило, что «в Соединённых Штатах вопросами возможного медицинского использования» занимается FDA.
МДМА-терапия уходит в подполье
В конце 1970?х опытные в терапевтическом применении МДМА люди стали уезжать из США в Германию и другие европейские страны. Энн Шульгина продолжала оставаться в центре международной сети психоделических терапевтов благодаря своему мужу Александру Шульгину, который утверждал, что
было некоторое количество психотерапевтов и психологов, которые использовали МДМА в семидесятые, а когда МДМА оказался вне закона… многие из них не прекратили его использование; его применение ушло в подполье… Как в Европе, так и Соединённых Штатах работа во многом продолжалась (Shulgin and Shulgin, 2001).
Подтверждения этому можно найти, например, в книгах британского исследователя МДМА Николаса Сондерса, который опросил несколько подпольных терапевтов (ср. Saunders, 1997). Один из них, под псевдонимом «Эндрю», был психотерапевтом из Калифорнии и интересовался ЛСД. Он познакомился с Лео Зефом и МДМА в конце 1970?х и провёл первую групповую сессию с препаратом в 1980 г. Он состоял в тесном контакте с европейской сетью гештальт-терапевтов, в том числе со специалистами, заинтересованными в умении проводить терапевтические МДМА-сессии. Эндрю и несколько его коллег
регулярно этим занимались, в основном в Германии, но также и в Австрии, Швейцарии, Голландии, Венгрии и Чехословакии. Это мало-помалу началось в 1981?м и уже через год заработало по-настоящему… Мы организовывали около двадцати групп по двадцать человек в год… Психологи из разных городов решали начать свои собственные группы (Andrew, 2004: 141).
В начале 1985 года американский МДМА-терапевт Джордж Грир опубликовал своё короткое «Руководство пользователя МДМА» в первой небольшой книге об МДМА на немецком. В руководстве были собраны инструкции и меры безопасности при приёме (Greer, 1985c). В середине 1985-го, когда МДМА в Европе был всё ещё легален, прошла большая конференция, посвящённая «сознанию новой эпохи». В ней участвовало более 500 человек, а происходило всё в Тодтмосе, отдалённом местечке недалеко от Шварцвальда в Германии.
Тогда об МДМА стала узнавать более широкая публика. Например, американский МДМА-терапевт Ральф Метцнер провёл однодневный мастер-класс, который включал в себя и сеанс МДМА. Этот мастер-класс зажёг интерес среди германских психотерапевтов, которые вдохновились на возобновление работ с психолитиками, переключившись на МДМА, с которым было проще справиться, чем с ЛСД. Год спустя некоторые из этих терапевтов организовали два предприятия, сегодня ставшие легендарными.
Одним из них был «Европейский колледж изучения сознания» (ECSC), который возглавили профессор Ханскарл Лёйнер, ведущий европейский авторитет в области психоделиков, и Альберт Хофман, первооткрыватель ЛСД. ECSC успешно работал над объединением учёных, заинтересованных в терапевтическом использовании психоактивных веществ и изменённых состояний сознания (Scharfetter, 1994).
Второе предприятие — это «Швейцарское медицинское общество психолитической терапии» (SAEPT). Пятеро его членов получили разрешения на использование МДМА и ЛСД в период 1988—1993 годов (Gasser, 1996; Styk, 1994). Стоит также упомянуть, что до середины 1990?х МДМА использовался гораздо меньше, чем позднее в контексте танцевального рейверского движения (ср. Collin, 1998).
По очевидным причинам нет надёжных способов оценить широту применения МДМА в подпольной психотерапевтической работе. По свидетельствам более чем 10 моих осведомлённых информантов можно сказать, что по всему миру несколько сотен терапевтов хотя бы раз применяли его из-под полы.
По самым реалистичным оценкам в одной только Европе от пяти до десяти подпольных терапевтов используют МДМА и действуют в десяти крупнейших странах Европы. Если все они проводили по 10 групповых терапевтических сессий выходного дня в год, по 12—15 человек (стандартный формат), то у нас получается 10000 терапевтических применений МДМА в год. Если принять среднее количество сессий на клиента за пять, эта (вероятно, консервативная) оценка покажет, что более 2000 человек в год получали такое лечение. Если это справедливо, то более 60000 пациентов могли пройти курс подпольной МДМА-терапии за период 1985—2017.
Дискуссия
Когда в 1978 году МДМА стал известен в качестве полезного дополнения к психотерапии, многие психотерапевты вдохновились его силой и эффективностью. Но не многие успели поработать с ним до запрета. По оценке, основанной на относительно скудных научных источниках и информации, полученной автором в личном общении, лишь несколько десятков терапевтов применяли МДМА в психотерапии между 1978 и 1985 годами. Большинство из них работало в Калифорнии и других штатах Западного побережья.
В то время МДМА не был ни одобренным FDA рецептурным лекарством, ни контролируемым веществом. В Калифорнии и нескольких других штатах использование МДМА во врачебной практике было полностью легальным, если врач самостоятельно синтезировал вещество и получил информированное согласие от пациента, а лечебный протокол основывался на научной литературе и проходил контроль со стороны коллег (Greer, 1985b: 190). Есть документы, подтверждающие, что Александр Шульгин помогал Зефу, Гриру и Вольфсону синтезировать МДМА (Greer, 2015; Wolfson, 1985).
Судя по всему, подпольные химики синтезировали его начиная с 1970 года как «легальную альтернативу МДА» (Passie and Benzenhoefer, 2016). Однако МДМА не получил широкого распространения в период 1970—1982 годов. DEA публиковала сводки по 751 незаконной лаборатории, обнаруженной в период 1978—1981 гг. В шестнадцати из них производили МДА, но ни в одной не делали МДМА (Frank, 1983: 29). Это подкрепляется информацией от Сети предупреждения злоупотреблений наркотиками (DAWN) США, согласно которой с 1977 по 1981 год было всего восемь связанных с МДМА обращений в отделения неотложной помощи и ни одного с 1982 по 1984 год. Таким образом, разумно предположить, что МДМА не был широко распространён до 1983 года (Passie and Benzenhoefer, 2016).
Поэтому терапевты стремились избегать внимания средств массовой информации, которое ранее уже привело к запрету психоделиков, таких как ЛСД и псилоцибин. Они «неохотно публиковали какие-либо предварительные результаты, опасаясь, что такие усилия только ускорят криминализацию этого пока ещё легального «психоделика» и заблокируют дальнейшие исследования» (Beck and Rosenbaum, 1994: 15). Шульгин, очевидно, придерживался этой стратегии и не упоминал МДМА в своих публикациях с 1978 по 1983 года (ср. Shulgin, 1981; Shulgin, 1983).
Доблин считает такую стратегию относительно успешной и утверждает, что в течение нескольких лет «Саша [Шульгин] и Ко смогли удерживать СМИ от освещения МДМА» (Doblin, 2001: 376). По этим же причинам результаты исследований Грира и Толберт не были обнародованы вплоть до 1983 года, когда они самостоятельно их опубликовали и распространяли только среди «серьёзно настроенных психотерапевтов» (Seymour, 1986: 40).
Когда в 1984 году DEA узнало о том, что студент теологии Майкл Клегг с 1983 г. распространял МДМА в нескольких городах Техаса, оно инициировало запрет МДМА. Некоторые врачи выступили против. В итоге они не добились успеха, однако смогли донести до общественности свои взгляды на потенциальную пользу психотерапии с применением МДМА. В 1985 году в массовой прессе было опубликовано несколько положительных статей о терапевтическом применении МДМА, например в статье Newsweek magazine освещалась работа Грира и Толберт (Adler, 1985).
Комитет о психотерапевтическом использовании МДМА активно информировал своих членов о ситуации. Поэтому его сторонники получили некоторую поддержку в заявлении Комитета экспертов Всемирной организации здравоохранения по лекарственной зависимости (ECDD). Именно он в конце 1985 года включил МДМА в международный список веществ, чей оборот следует ограничить:
Следует отметить, что Комитет экспертов провёл серьёзное обсуждение, касающееся сообщений о терапевтической полезности 3,4?метилендиоксиметамфетамина. Хотя Комитет экспертов счёл эти сообщения весьма многообещающими, однако приведённые исследования показались ему недостаточно проработанными с методологической точки зрения, а потому на их основании трудно установить надёжность полученных результатов. Однако вызванного интереса достаточно для того, чтобы порекомендовать продолжение исследований в направлении, заданном этими предварительными находками. С этой целью Комитет экспертов призвал страны использовать положения статьи 7 Конвенции о психотропных веществах для облегчения исследований этого интересного вещества (World Health Organization, 1985: 25).
Как видно из заявления экспертного комитета ВОЗ, вопрос методологически продуманного исследования был критичен. Сидни Коэн, бывший исследователь ЛСД, утверждал: «Если учёные хотят что-то изучить, пусть они отправят «Запрос на исследование нового лекарственного средства» в FDA» (Cohen in Shafer, 1985: 69). Звучит просто, но терапевты боялись, что в случае ввода ограничений на МДМА будут прекращены все терапевтические испытания. Как выяснилось, их скептицизм был вполне оправдан. Однако нельзя было и отрицать необходимость полноценного научного исследования.
Сразу после ввода ограничений сторонник МДМА Рик Доблин приложил все силы к тому, чтобы начать токсикологические исследования на животных, без которых нельзя перейти к дальнейшей работе с людьми. Они были завершены в 1985 году (Frith и др., 1987). Базовое досье FDA на МДМА, которое используется до сих пор, основывается на информации, полученной в ходе этих исследований (Emerson и др., 2014).
Между 1986 и 1988 годами в FDA было подано пять отдельных «Запросов на исследование нового лекарственного средства» для изучения МДМА (на группах добровольцев или отдельных пациентах). Все пять были перенаправлены на рассмотрение, но получили временный запрет, что по сути заблокировало всю работу. FDA обосновало отказ гипотетической возможностью того, что МДМА нейротоксичен (Doblin, 2000: 65).
В 1992 году FDA рассмотрело и отклонило протокол исследований Чарльза Гроба (Медицинский центр Harbor-UCLA), который намеревался оценить эффекты МДМА при работе с тревожностью у пациентов с раком в терминальной стадии. FDA рекомендовало проводить исследование на здоровых волонтёрах, чтобы получить данные о безопасности препарата. Гроб подал такой запрос и в 1992 году смог начать первое одобренное FDA исследование МДМА на людях (Grob и др., 1996).
МДМА особенно подходит для групповой терапии
Хотя в первое время МДМА, подобно ЛСД, использовался в основном для индивидуальных сессий, большинство терапевтов быстро поняло, что его можно с лёгкостью применять в условиях группы. Это заметно контрастировало с обычной психоделической и психолитической работой, в которой распространён именно индивидуальный подход (напр., Caldwell, 1968; Grof, 1980). Судя по всему, МДМА хорошо подходит для использования в группах благодаря способности помогать людям в освобождении от недоверия и коммуникативных блоков, не затрагивая при этом мыслительных функций.
Было выработано два подхода к групповой терапии. Один подразумевал, что участники должны сосредоточиться на себе, и погружение во внутреннюю рефлексию считалось основной целью сеанса. Другой подход, представленный Наранхо и Метцнером, рассматривает межличностные контакты во время сессии как важнейшую часть терапевтического процесса.
Стоит также отметить, что члены Общества S?PT, получившие индивидуальные разрешения на МДМА-терапию в 1988 году, использовали подход коммуникативной групповой терапии (Gasser, 1996; Passie, 2007).
Показания, меры предосторожности и рекомендации по проведению сессий
Практически все терапевты отмечают, что ведущие должны использовать только те вещества, опыт употребления которых имеют сами (Adamson, 1985b: 189). Приём МДМА вместе с пациентом был быстро признан контрпродуктивным и отвергнут (см. напр. Ann Shulgin).
В качестве противопоказаний первые терапевты регулярно указывали любые заболевания, поражающие внутренние органы, высокое кровяное давление, диабет, эпилепсию, беременность и психоз в анамнезе. Это отражает симпатомиметические эффекты МДМА, которые сильнее, чем у ЛСД или псилоцибина. Тем не менее показатели безопасности в целом были очень хорошими, а побочные эффекты МДМА умеренными: среди них были тошнота, головокружение, учащённое сердцебиение и временная тревожность. Аллергические реакции не встречались.
Подготовка пациентов обычно проходила за несколько индивидуальных психотерапевтических сессий перед сеансом МДМА и была направлена на установление «открытых и доверительных отношений» (Greer, 1985b). Если основной целью сеанса было саморазвитие, то одной или трёх подготовительных сессий было достаточно (Greer, 2017). Наранхо проводил одно подготовительное интервью с теми участниками группы, которых не встречал ранее. В дополнение к этому в первый день тренинга выходного дня он проводил групповую сессию, которая была «посвящена тому, чтобы участники рассказали о себе, поделились эмоциями по отношению друг к другу и прояснили свои ожидания» (Naranjo, 1989b: 187).
Было рекомендовано тихое, комфортное и защищённое окружение с атмосферой жилой комнаты. Также было рекомендовано надеть повязки на глаза и наушники с инструментальной музыкой во время самого сильного воздействия препарата. Обычной дозой было 125 мг МДМА перорально, иногда это дополнялось дозой в 40 мг примерно через 90 минут. Некоторые терапевты рекомендовали голодание в ночь перед сеансом для лучшего усвоения и предотвращения тошноты или рвоты.
В курсе, к примеру, годовой психодинамической психотерапии считалось достаточным провести от одной до пяти сессий МДМА (напр. Ingrasci, 1985). Что касается размера группы, то идеальной считалась группа в 12—16 человек (Adamson and Metzner, 1988; Naranjo, 1989: 107/108; Zeff in Stolaroff, 2004). При групповой терапии должно присутствовать больше одного терапевта. Все показания к терапии, отмеченные первыми МДМА-терапевтами, — включая травмы, тревожность у больных с раком в терминальной стадии, психоневрозы и проблемы в отношениях пар — также были отмечены и в более поздних исследованиях.
Соглашения и инструкции для проведения сессии
Разные терапевты вырабатывали свои «соглашения» и инструкции для проведения сессии (Adamson, 1985b; Greer, 1985a: 192; Naranjo, 1989: 107/108). Ниже приведено их краткое обобщение.
Предварительные соглашения
- Никто не будет покидать помещение до тех пор, пока все не согласятся, что сессия закончена.
- Никто не покинет место проведения сессии, пока все не согласятся на это.
- Никакой сексуальной активности во время сеанса МДМА.
- Никакого агрессивного/разрушительного поведения по отношению к себе, другим или собственности.
- Следуйте явно выраженным инструкциям ведущего.
Инструкции на время сессии
- Намерение и цель — важные факторы для получения благотворного опыта.
- Вопросы, касающиеся своего я, личной жизни и других людей, следует сформулировать заранее.
- Ищите баланс между спонтанностью и невмешательством.
- Воспринимайте эффекты МДМА с настроем на самонаблюдение и спокойную непринуждённость, не привязанную ни к каким целям.
- Контактируйте с остальными участниками группы после того, как уделите достаточное время «самопогружению».
- Участвуйте в интегративной сессии после сеанса МДМА.
По мнению некоторых терапевтов, непосредственно перед приёмом препарата пациенты должны сосредоточиться, проговорив свою текущую ситуацию, то, на каком жизненном этапе они сейчас находятся и как это соотносится с их собственными планами и предрасположенностями. Также следует обговорить возможные хронические и обострившиеся проблемы, а также вопросы по их поводу.
После начала сеанса терапевт должен «предложить путешественнику сначала отправиться как можно дальше и глубже, к самому ядру, самой основе бытия». Из этого места полной центрированности, сострадания и озарения можно увидеть и проанализировать свои обычные проблемы и жизненные вопросы. Было выявлено, что в состоянии повышенной, хотя и сбалансированной эмоциональной осознанности можно ясно продумать различные доступные варианты без обычных искажений, вызванных нашими эмоциональными симпатиями и антипатиями (Adamson, 1985b: 190).
После завершения действия препарата пациент должен иметь возможность оказаться в тишине и безопасности. Как правило, ему предстояло остаться на месте проведения сеанса на ночь, а наутро провести «интегративную сессию», во время которой у участников будет возможность обсудить свой опыт в ретроспективе. Интересно отметить, что примерно такой формат укоренился у многих других подпольных терапевтов (Passie, 2007).
В том, что касается действий и настроя терапевта, основной целью является запуск в пациенте процесса самоисцеления. Важной предпосылкой к этому являются заботливые и доверительные отношения в терапевтической диаде. В общем случае рекомендован гибкий и недирективный подход. «Ведущие должны быть доступны для контакта и взаимодействия, но не должны сами инициировать его» (Greer, 1985b: 192–193).
В отношении телесных контактов, сексуальный контакт нежелателен из-за «состояния чрезвычайно повышенной эмоциональной близости», которое вызывает МДМА. Однако некоторый физический контакт разрешён, если о нём договориться заранее. «Физическое прикосновение руки к сердцу, плечу, голове или руке может быть важным способом выразить поддержку и ободрение» (Adamson, 1985b: 183).
Один из аспектов воздействия МДМА — увеличение доверия к своему телу и чувствам. Благодаря этому тело становится неотъемлемой частью терапевтического процесса (Adamson, 1988; Passie, 2012). Трудности с телесными контактами в некоторой степени характерны именно для МДМА по сравнению с ЛСД или псилоцибином, так как они не усиливают до такой степени открытость к людям и стремление к физическому контакту (ср. Grof, 1980). Эти трудности также следует учитывать в вопросах возможного физического насилия над пациентами.
МДМА и возрождение психолитической/психоделической терапии
С 1980?х годов МДМА был авангардом новой волны терапии, усиленной психоактивными веществами. Она последовала за отказом от терапевтической работы с ЛСД и псилоцибином после многочисленных исследований этих веществ в 1960?е (ср. Passie, 1997). Интересно, что в последней официальной работе, которая была посвящена изучению психотерапии с применением галлюциногенов и завершилась в 1970?е, использовался МДА (Yensen и др., 1976) – вещество, близко связанное с МДМА. МДА также был популярным препаратом в подпольной терапии.
Вполне ожидаемо, что «следующим шагом» стало вещество, близкое к МДА, но с меньшими искажениями, привносимыми в мышление и восприятие. Благотворное воздействие МДМА вскоре сделало его излюбленным препаратом многих терапевтов.
Если рассматривать как единый процесс слушания в 1985 году, работу швейцарских терапевтов из S?PT в 1988—1993 гг., исследования и конгрессы, инициированные ECSC (1986—2000 гг.), то нынешним его этапом являются плацебо-контролируемые исследований МДМА-терапии в США после 2004 года (Mithoefer и др. 2011). В них входят и ожидаемая сейчас третья стадия испытаний, которые должны перевести МДМА в число рецептурных лекарств, используемых при терапии ПТСР. Тогда можно будет надеяться на разрешение использовать МДМА для лечения ПТСР (Philipps, 2016).
Торстен Пасси
.gif)
