(Like Cigarette Executives; Dreamland (2015); Sam Quinones (1959. г.р))
Портланд, штат Орегон, США.
Поскольку каждый звонок это новые деньги, Xalisco Boys (далее в тексте – Парни-из-Халиско, название преступной группировки) никогда не игнорируют свои телефоны в рабочее время.
Посему, детектив полиции Милуоки Том Гаррет был удивлен тем, что после названивая в течение получаса, на телефон одного из Парней-Из-Халиско, известного как Дориро, никто так ему не ответил.
Гаррет и его коллеги были всецело поглощены расследованием смерти от передозировки героином Товия Синяева – сына четы русских пятидесятников Синяевых. Прошла дюжина тревожных дней с тех пор, как мать Товия застала его в коме в спальне. Будучи под давлением, его сестра Элина раскололась и сообщила полиции, что их дилером был русский пятидесятник и героиновый наркоман по имени Алексей Дзюба.
Элину поставили на прослушку. Она позвонила Дзюбе. Пытаясь совладать с ломкой и тем, что ее брат был при смерти, Элина встретилась с дилером на парковке магазина Safeway, находясь под наблюдением дюжины офицеров в штатском. Она купила у него героин и передала ему помеченные купюры. Когда он стал выезжать со стоянки, к нему вышли полицейские и арестовали его.
Тем самым была приведена в действие стратегия, которую Портланд принял для борьбы с Парнями-из-Халиско, названную в честь баскетболиста из колледжа, который умер в 1986 году после употребления кокаина, которым поделился с ним друг.
Так называемый прецедент Лена Байаса стал федеральным законом. Согласно нему, лицо, поставляющее дозу наркотика, что впоследствии вызывает передозировку со смертельным исходом, может быть обвинено в заговоре, приведшем к смерти – обвинению, влекущим за собой 20-летний тюремный срок. Ментам потребуется доказать, что человек умер от наркотиков подозреваемого; им придется установить ??цепочку поставок. Но если это удается сделать, то появляется мощный инструмент для судебного преследования, к которому начали присматриваться во многих частях страны по мере того, как эпидемия опиатов и смертельные передозировки наркотиков распространялись по США. Одним из мест, которое взяло на вооружение и усовершенствовало эту стратегию, стал Портланд, штат Орегон.
Выгода, которую видят прокуроры в прецеденте Лена Байаса, заключается в том, что он позволяет следователям разрабатывать всю цепочку поставки и дистрибуции наркотиков. Чтобы избежать судебного преследования, дилер должен быстро сдать дилера уровнем выше, надеясь на снисхождение во время вынесения приговора. Последний дилер в цепочке до которого дойдут детективы получит до двадцати лет в случае осуждения – эдакая роковая игра в ‘горячие стулья’.
Таким образом, в комнате для допросов происходят серии бесед с целью заключения сделок с следствием. Следователи не могут угрожать подозреваемому, но они сообщают подозреваемому, с чем он столкнется в соответствии с федеральным законодательством. «Атмосфера беседы определенно меняется, – сказал Гарретт. “Вы не шутите с ними. Это очень серьезный разговор”.
Общаясь со следствием через русского переводчика, Дзюба взбесился услышав подобное предложение. «Люди умирают каждый день вследствие своих наркозависимостей», – сказал он следователям. Он не отвечал за их поступки. В конце концов, адвокат объяснил ему расклад. В итоге, Дзюба сдал имя торчка-барыги, у которого сам покупал. После этого Гаррет и его коллеги начали работу по цепочке.
Дилер Дзюбы сдал им своего поставщика, который, в свою очередь, сдал им своего дилера. Этот дилер, находившийся на три уровня по цепочке выше Товия, сообщил, что покупал ежедневно у мексиканца, которого знал только как Дориро.
Вот так, 12 апреля 2011 года Гаррет и его коллеги начали названивать на номер человека из Наярита, который, как они позже узнали, носил имя Хоакин Сегура-Кордеро.
Никто не брал трубку. Они назвали всю вторую половину дня. Все в пустоту.
К их неведенью, Сегура-Кордеро в тот момент арестовывался другим отделом. Полиция Портланда имела против него собственное дело, тоже возбужденное через прецедент Лена Байаса. Смерть по их делу произошла в трех часах езды от города Бенд, штат Орегон, где подросток по имени Джедидайя Эллиотт умер от передозировки пару месяцев тому назад.
В обоих случаях, цепочки героиновых дилеров привели к Сегуре-Кордеро, который, как оказалось, был своего рода региональным менеджером по продажам местной героиновой ячейки Парней-из-Халиско. Обыденно, будучи региональным менеджером, Сегура-Кордеро был отдален от ежедневных розничных продаж героина, которые могли бы привести его аресту. Но Сегура-Кордеро столкнулся с классической проблемой малого бизнеса: нехваткой рабочей силы. «У него оказались арестованы несколько наркокурьеров, и он практически остался без доставщиков», – сказал Стив Майгрант, один из обвинителей по делу. «Ему пришлось выйти на поверхность. Он сам отвечал на звонки и совершал доставку”.
Майгрант – прокурор округа Клакамас, назначенный для рассмотрения федеральных дел. Сегура-Кордеро был его первым делом Парней-из-Халиско. К тому времени, когда я поговорил с ним, через пару лет после смерти Товия, казалось что Майгрант был одновременно встревожен, но и впечатлен системой, которую выстроила эта группировка.
«Раньше за покупкой героина приходилось отправляться в гетто, чтобы купить его там на каком-нибудь углу улицы», – сказал он. «Сейчас эти группировки сами приходят в районы и сабёрбию (районы коттеджной застройки – прим. перевод.). Они приходят к вам. Это уникально для данной организационной модели. Все они приезжают из Наярита и работают организованным вахтовым методом. Словно рыбаки на Аляске; они отрабатывают смену семь дней в неделю и потом возвращаются домой отдыхать».
Дело Сегуры-Кордеро показало, что Парни-из-Халиско распространили свою героиновую сеть вокруг Портланда радиусом в 150 миль . Они достигли самых тихих и неприметных сельских округов, где подростки пристрастившиеся к таблеткам, научились ездить в Портланд, покупать дешевый опий-сырец, и по приезду домой навариваться на нем втридорога (на перепродаже), попутно спонсируя этим свою привычку. В классическом стиле Халиско каждый торчок становился и продавцом.
Федеральный прокурор, рассмотревший больше дел по прецеденту Лена Байаса, чем кто-либо другой, знавшая от корки до корки все нюансы в работе этих судебных преследований, – это женщина по имени Кэтлин Бикерс. Ее первые судебные дела по сбыту героина в конце 1990-х были связаны с ячейками Парней-из-Халиско. «Мы уже тогда занимались этими парнями из Наярита, не осознавая того», – рассказывала она мне.
Однако, со временем она приметила связи ячеек с Наяритом, а также их связь друг с другом, и то как они простирались от Портланда через запад страны до Коламбуса (штат Огайо, центр страны – прим. перевод.) и обеих Каролин (на восточном побережье США – прим. перевод.). Теперь она назвала все это «Корпорация Героин».
«Это как Филип Моррис (крупнейшая табачная корпорация в мире – прим.перевод.), только с героином», – сказала она мне, когда мы беседовали у нее в офисе в центре Портланда. “Они мыслят, словно руководители высшего звена табачных компаний. Корпоративный уклад модели – они зависят от этого денежного потока (cash-flow). Они не уйдут из-за того, что вы посадили в тюрьму несколько их человек. Чтобы поставить их на колени, вам надо полностью их отрезать от человеческих ресурсов. Вы должны заставить людей из Наярита понять: приехав сюда, вы можете никогда не вернуться, или может пройти пятнадцать лет, прежде чем вы вернетесь обратно ».
Пока она говорила, я вспомнил разговор с тем мексиканцем в тюрьме, от которого я впервые услышал название города Халиско годы тому назад. Он жил в Портланде, легально работал механиком, наблюдая за расширением системы Халиско. «В Портланде, – сказал он, – я видел, как полиция принимала людей с двадцатью или тридцатью воздушными шарами (с героином), а потом сразу же отпускала их. Вот почему люди стали приезжать в Портланд. Им нечего было бояться. Они увидели, что последствий нет. «Нас поймали с этим, и потом отпустили».
Молва было распространилась в Халиско, что наркоячейки в Портланде отлично себя чувствуют, и, кроме того, арестованных водителей (наркокурьеров – прим. перевод.) только депортируют. По его словам, в город набивалось все больше и больше ячеек.
Это напомнило мне культуру ведения бизнеса небольшого городка в Мексике. Однажды я посетил деревню в центральной части Мексики – Цинцунцан, штат Мичоакан. В Цинцунцане было по крайней мере две дюжины торговцев, торгующих одной и той же керамикой на главной улице. Как только у одного из них стала хорошо продаваться глиняная посуда, все начали этим заниматься. Никто и не думал разнообразить свой набор товаров. Магазины занимали пять или шесть кварталов, и в каждом из которых продавались идентичные друг другу горшки и миски, так как никто и не думал уступить (нишу) другому. Культура малого бизнеса Мексики, рожденная в вечных кризисах и девальвациях песо, сложилась риско-избегательной и подражательной. Ровно тоже можно было сказать про ячейки Халиско. Они возникали и подражали тем, кто обосновался (в Портланде) до них. Поступая так, ячейки постепенно снизили цены (демпингуя друг друга) и повысили свою эффективность (в виду конкуренции друг с другом), и естественным результатом, особенно по мере того, как Оксиконтин сделал местный потребительский рынок более благодатным, стал рост наркомании и количества передозировок. И это не было результатом прихоти или решения какого-то крупного мафиози. Это было что-то гораздо более мощное. Это был свободный рынок.
Портландская политика задержания-и-депортации (нелегалов – прим. перевод.) была важной причиной этого. Политика была разработана под мелких уличных торчков/барыг, чье место в тюрьмах городские власти предпочитали отдавать более серьезным преступникам. Водители Парней-из-Халиско упорно пытались мимикрировать под образ мелких барыг-одиночек. А на самом деле это были единственные видимые нити огромных сетей, которые продавали сотни килограммов опия-сырца в год по всей Америке, розничными дозами в десятую долю грамма. Так что в течение многих лет, когда их ловили, их депортировали, и им не грозил ни следственный изолятор, ни тюремное заключение. Как когда-то работая мальчуганами на фермах, они сделали из снисходительности совсем другой вывод, чем то, что задумывали изначально портландские чиновники. В политике «задержать и затем отпустить» они видели только приглашение для себя.
К тому времени, когда Оксиконтин добрался до Портланда в середине 2000-х, этот город уже был известен в Халиско, Наярит. Парни оттуда ломились толпами в Город Роз (прозвище Портланда – прим. перевод.). Более того, с приходом Оксиконтина им больше не приходилось полагаться на уличных клиентов старого типа, таких как Алан Левин. Теперь же появились много сотен новых людей, под которых можно было запускать новую собственную героиновую ячейку. Наркоманы были моложе и богаче. Десять лет назад конфискация нескольких унций (1 унция = 28.3 грамм) героина была большой новостью. Теперь, по словам Бикерз, полицейские регулярно конфисковывали по несколько фунтов (1 фунт = 0.453 кг) героина.
Лен Байас стал новой стратегией Портланда по борьбе с Парнями-из-Халиско. В Портланде и, по-видимому, впервые за всю историю Америки с героином, полиция начала энергично реагировать – отправляя двух или аж трех детективов одновременно – даже на смерть рядового торчка в туалете заправочной станции. Сотовый телефон каждого такого покойного проходил сканирование в поиске контактов, которые могли бы привести их к цепочке Парней-из-Халиско. Наркокурьеров больше не депортировали автоматически. Им объясняли, что им грозит двадцать лет тюрьмы.
Чтобы прецедент Лена Байаса мог работать, федеральные, государственные и местные органы власти должны были слаженно вместе работать. Государственный судмедэксперт должен был быть готов быстро провести вскрытие; местному окружному прокурору требовалось отказываться от дела (передавая наверх), если выяснилось, что у федералов было больше рычагов влияния.
Прежде всего следователи должны были делиться друг с другом информацией. Это было необходимо потому, как, в отличие от традиционных мексиканских наркокартелей, ячейки Халиско фактически имели общих поставщиков, причем даже с конкурентами. Судебные дела по Парнями-из-Халиско имели тенденцию сливаться друг с другом, как паутина. Это заставляло следователей отказываться от традиционных ‘битв за территорию’.
«Эго полицейского, занимающегося наркотиками, – вот что их отличает», – говорила мне Бикерз. «Наркополицейские – это творческий, новаторский, и настойчивый люд. Они знают, как преследовать цель. Но все они по отдельности традиционно очень ревностно замкнуты на своем клочке территории (округе, городе, регионе, штате). Нам постоянно приходится напоминать себе, что нужно разрушать эти барьеры, мыслить организационно, а не просто думать, что «это мое дело, а это твое дело». Поднимись вы на пару уровней цепочки выше и столкнетесь с чьим-то другим делом. Вы находите трупы, и все [дела] выглядят так, как будто меж ними нет никакой связи. Но стоит вам их усердно проработать, и забраться достаточно высоко по цепочке (поставщиков), и ежели вы держите свой разум открытым, вам откроется между ними связь “.
Дело Хоакина Сегуры-Кордеро было подобным примером. Он был приговорен к четырнадцати годам тюремного заключения за сбыт наркотиков, приведших к смерти Товия Синяева в пригороде Портленда и Джедедью Эллиотта в сельской местности Орегона в 150 милях от него.
У Бикерз было еще одно дело против двух братьев из деревни Пантанал, что недалеко от Халиско, которые были девятым уровнем по цепочке Лена Байаса. Им грозило пожизненное заключение из-за смерти молодой женщины в Салеме от передозировки от героина, в импорте которого их обвинили. Пробираясь по цепочке все выше и выше, перед глазами Бикерз открывалась сеть связывающая предполагаемую портландскую ячейку братьев с поставщиками и ячейками в других частях Орегона, Лас-Вегаса и Колорадо-Спрингс – и, конечно же, с Наяритом.
Пройдя несколько кварталов от офиса Бикерз, я зашел в палату государственных адвокатов, чтобы поговорить с одним из них. Он согласился поговорить со мной, если я не упомяну его имя. Этот адвокат убедил многих Парней-из-Халиско, что их сотрудничество – единственный способ избежать двадцати лет тюрьмы, когда их судят по Лену Байасу. У адвоката был уговор с детективам, чтобы те немедленно звонили ему, заведи они очередное дело по Лену Байасу. Он высказался за немедленное сотрудничество со следствием – спорная идея среди адвокатов.
«Ценность вашей информации максимальна, чем ближе вы находитесь к моменту собственного ареста», – сказал он. «Если вы быстро решите сотрудничать, вы сможете получить большую выгоду для своего клиента».
Тем не менее, он не увидел особого эффекта от этой новой стратегии прокуратуры. Таблетки продолжали быть на каждому; все больше и больше молодежи пополняли ряды наркозависимых каждый день. Все они в итоге переходили на героин. На этом фоне, считал он, стратегия прокуратуры только временно подорвала местный наркорынок.
«Мой стоматолог-гигиенист пришел поговорить со мной», – рассказывал он. «Ее сын подсел на героин до такой степени, что воровал вещи из магазинов. Казалось, что это человек из среднего класса, которого никогда бы не коснулось что-то подобное. Но это (теперь) так обыденно. Это почти как если бы вы пытались бросить пить кофе [с] Starbucks на каждом углу “.
x
В Портланде, после смерти своего брата Товия, Элина Синяева заверила родителей, что она завязала. На самом деле она торчала больше, чем когда-либо. Она редко бывала дома, избегая воспоминаний о Товии и ее собственной ответственности за его смерть.
Однажды ночью ее отец пришел в ее комнату, зная, что что-то не так. Они никогда не понимали друг друга. Когда он сел, он взял ее кошелек со стула и услышал звон металла. Внутри он нашел две героиновых ложки.
Она ожидала от него гневной сцены. Вместо этого его глаза наполнились слезами. Впервые в ее жизни он умолял ее.
«Элина, тебе нужна помощь», – сказал отец.
Элина не выдержала и тоже заплакала. В ту ночь, в поисках очередной дозы, она написала другу и попросила денег. Друг ответил: «Нет, но я знаю одну церковь. Особенную.”
Русский пятидесятник торчок по имени Джон Ткач открыл реабилитационную клинику в Боринге, пригороде Портланда. Ткач видел, как церкви русских пятидесятников скрыть наличие сотен юных торчков в своих рядах. Родители, которые обращались за помощью к пастору со своим зависимым ребенком, были обычно в ответ пристыжены, дескать, они сами довели свой домашний очаг до такого греха. Ткач продал свой фирму услуг дальнобольщиков, заложил у банка дом второй раз и открыл реабилитационный центр. Вокруг него сформировалась церковь, первая, которая сделала безудержную опиатную зависимость русских пятидесятников фокусом своей службы. ‘Бог Воздаст’ (God Will Provide) – так назвали новую церковь, опираясь на посланиях Иисуса о любви, прощении и преобразовании. Традиционные русские пастыри называли эту деятельность богохульной и грешной. Русские пятидесятники назвали это Церковью Реабилитации. Но вскоре God Will Provide распространила свою модель церкви / реабилитационного центра в Сакраменто, Сиэтле и других местах.
Там Элина познакомилась с Виталием Муляром. Судьба потрепала его после тех бурных дней, когда он был одним из первых русских, продававших оксиконтин в Портланде. В 2010 году Виталию грозил двухлетний тюремный срок, завали он очередной учетный тест на наркотики. Испугавшись, он обратился к «God Will Provide», где впервые почувствовал себя уютно в церкви. Он бросил героин, стал пастором и с разрешения судьи отправился с миссией на Украину и в Австрию, когда церковь, вдохновленная новой энергией выздоравливающих прихожан-наркоманов, открыла школу для миссионеров.
Через год после выздоровления Виталий встретил Элину в центре. Он рассказал ей свою историю. Она не верила в свои собственные способности измениться. Но ее поразило то, как он сам смог подняться из ямы. Последовал целомудренный роман, соответствующий русским пятидесятническим традициям, хотя и в современной американской интерпретации. Они познакомились друг с другом обмениваясь сотнями сообщений, пока он находился в командировке. Виталий вернулся домой и предложил Элине выйти за него, еще до их первого поцелуя.
Через два года у них родилась дочь. Они назвали ее Грейс.
Перевод выполнил Клемент Таралевич из Лондона
Ссылки на проекты Клемента:
Тг-канал ‘Записки Космополита с корнями’ https://t.me/rootedcosmopolitan
Тг-канал ‘Чужбина’ https://t.me/chuzhbina
Блог ‘Переводы Космополита’: https://zen.yandex.ru/id/60e8b8e0ad19d87603221541
Личный блог посвященный русской и украинской эмиграции и прозе собственного сочинения: https://zen.yandex.ru/id/5eb07be879cddb12c5301a02
.gif)
