На AIDS 2010 в Вене проходила сессия по потребностям заключенных в отношении здоровья. Во время встречи участники конференции отмечали слишком медленный прогресс в направлении реформы тюремного здравоохранения. В большинстве стран нет программ снижения вреда в местах лишения свободы, и практически нет никаких мер защиты людей, практикующих рискованное поведение, в том числе использование общих шприцев и незащищенный секс.
Альберт Запиров из России рассказал о своем личном опыте на конференции. По его словам, он видел, как один и тот же шприц по очереди использовался 20 или 30 людьми, а психоактивные вещества доставались с легкостью. «Нет никакой помощи, никакой социальной помощи, никакой медицинской помощи, вообще ничего, – сказал он. – Это обычное дело в местах лишения свободы».
Помимо риска передачи инфекций и отсутствия качественного лечения для ВИЧ-инфицированных заключенных, в местах лишения свободы практикуются нарушения прав человека на основании ВИЧ-статуса. Запиров вспоминает, что ВИЧ-положительные заключенные изолировались, и «люди боялись давать им еду и воду». Запиров описывает условия их проживания как большую «конуру», куда им приносили необходимое лишь время от времени. «Это было ужасно, словно животных кормили», – говорит он.
Рик Лайнс, исполнительный директор Международной ассоциации снижения вреда, вторит тем же опасениям. «Проблемы, связанные… с плохими условиями заключения… наиболее тяжело сказываются на людях, живущих с ВИЧ», – заявил он. Хотя Запиров отмечает, что с момента его освобождения, ситуация и улучшилась, но: «В реальности, лишь немногие получают АРВТ. Многие люди умрут, так и не увидев никакой терапии».
Примечательным исключением из правила является Тюремная администрация Испании, которая внедрила программы снижения вреда, тестирования и лечения ВИЧ-инфекции и гепатита С. Центральную роль в работе Администрации играет раннее выявление случаев инфекции и предоставление подходящего лечения, вкупе с профилактикой новых случаев. В результате программ обмена шприцев в тюрьмах с 2002 года каждый год предотвращается около 200 случаев ВИЧ-инфекции.
Однако участники конференции предупреждали, что Испания – это исключение, а большинство правительств, в лучшем случае, медлят с улучшением индикаторов здравоохранения. «Подавляющее большинство стран, где не делается ничего подобного, по какой-то причине не видят в этой ситуации ничего экстренного», – заявил Лайнс. В то время как Испания представляет собой пример наилучшей практики, эта страна оказалось «в меньшинстве».
Основная причина такого нежелания со стороны властей – это стигма в отношении рискованного поведения, такого как секс между мужчинами и употребление нелегальных наркотиков. По словам Кристиана Крола из отделения по ВИЧ/СПИДу Управления ООН по наркотикам и преступности, политики практикуют «отказ признавать, что существует… секс между мужчинами [и наркотики] в тюрьмах… Если я политик, то как я могу заявить общественности о том, что я дозволяю пронос наркотиков в тюрьмы? Как я могу признаться общественности в том, что я не справляюсь со своей работой?»
Аня Саранг из российского Фонда Андрея Рылькова за здоровье и социальную справедливость продолжила: «Главный барьер – это политическая воля. Пока политическое сопротивление не снизится, то ничего сделать невозможно».
Мерседес Гализо Лламас, генеральный секретарь Тюремной администрации Испании, отметила, что доказательная политика смогла рассеять страхи общественности в отношении снижения вреда и других программ, подчеркнув, что «[испанские] политики демонстрируют доверие государственному сектору здравоохранения внутри тюремной системы».
Активисты идут дальше простого улучшения качества медицинской помощи в тюрьмах, они говорят, что эпидемии инфекций по-настоящему остановят только крупномасштабные тюремные реформы. «Тюрьма – это лишь один аспект криминальной системы правосудия», – говорит Лайнс, соглашаясь с Аней Саранг о том, что необходимы программы образования судей и юристов. Крол отмечает, что многие люди, которые сейчас находятся в тюрьме, «никогда даже не видели судью. В некоторых африканских странах, они могут дожидаться суда шесть, семь или восемь лет».
Участники конференции также пришли к выводу о необходимости декриминализации употребления наркотиков. «Корень данного кризиса общественного здравоохранения и прав человека… в чрезмерной криминализации вопросов, касающихся наркотиков, – заявила Аня Саранг, – почти каждый случай, связанный с наркотиками, заканчивается тюремным заключением».
Лайнс говорит о том, что большинство тюремных реформ здравоохранения происходят в результате внешнего давления активистов. Тюрьмы давно воспринимаются как «векторы заболеваний», когда заключенные распространяют ВИЧ и другие инфекции, которые передались им в заключении, среди населения после освобождения.
«Значительный прогресс в тюремных реформах… был достигнут благодаря принципам общественного здравоохранения и страхам перед инфекциями и эпидемиями. Люди с большей вероятностью заботятся о здоровье заключенных, когда те выходят из тюрьмы, – говорит он. – Общественное здравоохранение остается механизмом давления для тюремных реформ и практик здравоохранения в целом».
Крол предполагает, что заключенные и бывшие заключенные должны играть центральную роль в лоббировании реформы. Он также предполагает, что сотрудники тюрем могут стать ключевыми сторонниками реформы, учитывая их собственный риск инфицирования, равно как и непосредственное наблюдение за последствиями пренебрежения здоровьем заключенных и нарушений прав человека.
По материалам:
.gif)
