Выходим с напарником Вениамином в душный и жаркий город, сверкающий распаленным асфальтом и стеклами высоток. Благо, нас встречает моя подруга,Танька. Садимся в ее машину и через полчаса мы уже регистрируемся в отеле «Днепропетровск».
Все утро беспрерывно гнусавящий о неустроенности собственной личной жизни и вечной депрессии Вениамин, вдруг кладет на свою алкозависимость и ломится в местный бар, где набирает пива челов на пять и приходит в номер его глушить. Проходит не менее трех часов до того времени,как мне все же удается его оторвать от этого занимательнейшего занятия. До конца рабочего дня в БФ «Виртус» остается не более получаса. Жаарко! Мы опаздываем.
Тачку в «Днепре» поймать, оказывается нереально. То, что цены здесь выше столичных – фигня, но такси же просто не останавливаются! Влезаем в маршрутку, напичканную людьми, как бочка солеными огурцами. Тут же ко мне прижимаются с трех сторон потные лица, а маленькая собачка, сидящая у большой женщины на руках, тыкается сопливым носом мне прямо в ухо, явно заинтересовавшись серьгой. Из этого ада мы выбираемся через 15 минут: помятые, мокрые, но счастливые. Еще минут 20 по огнедышащей улице – и мы входим в гостиницу «Рассвет», где в маленьком помещении ютится искомый Благотворительный Фонд. Когда вокруг моего «представления» собирается 5 человек, развернуться становится негде и дышать совсем тяжело. Удивляюсь, как люди умудряются работать в таких условиях, но к счастью, вскоре выясняется, что вот-вот в соседней комнате начнется собрание группы самопомощи для ЛЖВ. Когда подходит моя очередь – начинаю рассказывать о «Мотыльке», наших общих проблемах, планах и желании сотрудничать с местными возможными корреспондентами. Народ оживляется. Оказывается, писать есть о чем. В основном проблемы те же, что и везде – из-за отсутствия заместительного лечения наркозависимые «вичные» пациенты сами обслуживали свои потребности, как того требовала хроническая болезнь, т.е. зависимость от наркотиков…
…Девушка с печальными глазами рассказала вкратце историю больной ВИЧ позитивной подруги, которую несколько месяцев продержали в СИЗО на бетонном полу. «Зная о ее диагнозе и проблемах с иммунитетом, Женю сильно били «за нарушения». Теперь она инвалид, кроме «вича» у неё туберкулез и лежит она дома, умирает…” Предлагаю, кому есть что рассказать всей стране – написать обо всем на нашу почту или скинуть на редакционный e-mail. Делаем совместное фото и прощаемся. Вечером встречаюсь с Танькой в центре города. По до- роге в гостиницу ни одного парка, везде маячат зеленые заборы строек и краны. Даже набережная Днепра вся перекопана, заставлена катками, бульдозерами и завалена пьяными бульдозеристами. Подходим к номеру, стучу. Ноль. Минут 15 мы с Танькой стучим, звоним Венечке на мобильный, в сам номер звоним, колотим – пох… Только пришедшая на стуки и мои шумные воззвания дежурная по этажу нас выручает запасным (золотым в той жарище) ключиком. В комнате все вверх дном. Холодильник стоит открытым и, судя по луже, «размораживается» давно и обильно. На полу – надкусанный плавленый сырок, на столе носки, окурки и штук восемь бутылок из-под пива. Вениамин лежит на диване ногами к подушке, в рубашке и семейных трусах, не подавая признаков жизни, ни на что не реагируя. К нему очень хочется применить физическую силу. Вечер безнадежно изгажен.
Следующее утро. Вместо Вени-обычного, на меня смотрит Веня-vulgaris. Дикие, воспаленные глаза и помятое рыло – как у распухшей морской свинки, которую всю ночь имел реальный хряк. Приняв душ, собираюсь в город. Перед уходом осматриваю номер. Венечка – на полу, раком, голова погружена в стоящую рядом сумку, а руки медленно и беспомощно шарят по полу. «Нет, это какое-то педагогическое полено, а не человек!» – говорю себе, дотаскиваю его до дивана и уговариваю поспать. Уходя, закрываю номер. «Ничего, – утешаю себя, – осталось только в редакцию «НА!!!» смотаться, а потом – гуляй, спи, отдыхай!.. Офис «НА!!!» нахожу среди других таких же, в здании на центральном проспекте Днепра, носящем имя легендарного героя капитализма – Карла Маркса. Отмечаю, что дизайн и качество местных офисов явно стоят их обладателям не по-детски дорого. И вот я в светлой круглой комнате, с белым куполом потолка и маленькими арочными окошками. Царит нормальная творческая обстановка, нормальный «наш»
язык и никому ничто человеческое здесь не чуждо… В воздухе – запах свежего чая, а в пространстве между компами так и проносятся идеи – летают туда-сюда, остаётся только ловить. Долго общаемся с Максом Шевцовым, одним из редакторов, периодически снабжающих мудрыми мыслями коллектив. Узнаю, что отношение к «влиянию психоактивных веществ на творческий процесс» у «наших» резко негативное. Более того, со слов Максима, любители расширения сознания в свое время доставили редакции много хлопот. Короче, оказалось, что прикольное творчество и без «того» может быть довольно кайфовым занятием. Что ж, про себя тихо завидую этому профессиональному умению доставлять себе радость и ненавязчиво пытаюсь выяснить, а откуда, мол, бабло на радость? Чуть ли не в один голос «наши» твердят:
«Он из тех, кого не знают только в лицо!» Понимаю, что «хлеб» – это святое и замолкаю. А так, задачи у «НА!!!» общеСМИвские – как удержаться от попсы и дешевого
кича, какой выбрать шрифт, как из всего графоманского хлама, присылаемого в редакцию, выбрать реальный сюжет с интересной подачей, как сохранить и повысить качество издания, не повышая на него цену… В общем, как сделать так, чтобы читатель не делал аппликацию из заголовков статей,типа: «На» «читателя» «положен конец» (см. «НА!!!» за май 2005 года) Договариваемся о сотрудничестве, фоткаемся и прощаемся. Мне в гостях у «НАШ»их понравилось. …Подходит к завершению второй день командировки. Меряя шагами бесконечный коридор отеля, с ужасом думаю о том, что еще двое суток предстоит быть Мэри Поппинс для сорвавшегося Вениамина. Но меньше всего ожидаю того, что происходит далее. Я, просто немного забыла, что такое зависимость. Очнувшийся к вечеру Веня, первым делом идет в бар. За водкой.
Весь следующий день мой «спутник» (о Боже!) про- водит не расставаясь с бутылкой. С утра он похмеляется 0,7 «Шустова», и полдня бродит под стенками по этажам гостиницы с пачкой наших газет через руку, и разбрасывает их, как сеятель семена. (Ну чем не Киса Воробьянинов? «Знай наших!») К обеду заботливой портье с перспективным именем Надежда, на пару с охранником удается угомонить Веню и уложить его прямо в холле на диван. Ибо я наотрез отказалась тащить его в номер, ну его… Вечером мне звонит администратор, и вежливо так интересуется, когда, мол, у нас с Вениамином Бенедиктовичем поезд в Киев. Говорю, что через два часа. Но выясняется, что В. Бенедиктович в полубелочном состоянии лежит у входа в отель, под елочками, в какой-то грязной луже, вероятно. Собственного производства, и обнимает сумку с торчащим из нее очередным батлом беленькой. Приходится спуститься полюбопытствовать. Когда вижу Веню, свернувшегося калачиком – искренне млею от сострадания и возмущения одновременно. А позволил бы себе нарик, вот так, обдолбившись в сопли, нагло устроиться под хвойным кустом в людном месте!? «Нет, Лена, – шифрую себя, – не кипишуй, успокойся – это тебе испытание, чтоб видела, какие муки доставляет ближним наша зависимость …» Охранник едва находит водителя, согласившегося довезти нас до вокзала и помочь погрузить Веню в вагон. Увы, уже на перроне слышу, как проводница, не скупясь на маты, ругается с кем-то, и категорически отказывается везти «этого конченого пьяного урода». Мне звонят из Киева и, давя на чувства, почему-то решив, что они во мне должны были остаться, уговаривают вмешаться. Я объясняю проводнице, что Венечка не опасен, безобиден, что даже если он и упадет ночью с полки, то никого при этом не убьет, а вообще – будет мирно, пованивая, спать, никого не беспокоя (вот, где пригодилось мастерство лжи, отточенное годами движухи!) Но почему-то, так и не поверившая мне проводница, вызывает наряд, и обвисшее тело Вениамина утаскивают под руки менты…
PS. Уже на второй день, в Киеве, узнаю, как Венечка находясь в Днепровской «психушке», заявлял, что, будучи «известным столичным журналистом» он сам «всех пересажает нах». Вы не бойтесь, не принимайте к сердцу – Веня не известный, он безымянный больной. Алкоголь, знаете ли, тоже страшный наркотик.
Елена Цукерман (Киев-Днепр-Киев, июль 2005)
.gif)
